Ракетная рапсодия

— Ну, почему же? Я знаю кое-кого, кто оказался готовым просто неслыханно. И проявил невиданное проворство.

Сергей отмахнулся.

— Это не то. Это всякие там аппаратчики, переквалифицировавшиеся в банкиров. С ними все просто. Первую половину жизни шли курсом партии, вторую — курсом доллара, в обоих случаях колебались вместе с курсом. Теперь от них все требуют судьбоносных решений и моральной ответственности, а они еще сами толком не могут понять, что делать с этой прорвой богатств и сопутствующих проблем, что рухнула им в руки. Все тот же случай человека, перенесенного из Сибири в Сенегал. Они не готовы. Задача капиталиста — обслуживание капитала, а черт его знает, как его теперь обслуживать. В этом, кстати, сложность развития современных технологий. К нам постоянно приходят всякие банкиры посмотреть на наши разработки. Они знают, что деньги надо куда-то вкладывать и что надо вкладывать во что-то современное, но с ними невозможно разговаривать. Начинаются все эти детские разговоры — я деловой человек, дайте мне гарантии. Я дам вам деньги, но дайте мне гарантии, что все это будет работать и принесет прибыль. Поневоле хочется спросить, какие же гарантии я тебе могу дать, если ты в этом ни хрена не понимаешь. Очень трудно объяснить человеку, всю жизнь торговавшему фальшивыми китайскими куртками, да хотя бы и нефтью, вещи, относящиеся к наиболее наукоемким областям новейших технологий. В результате топчемся на месте, где нужен год, там тратим два.

— Ну и как вы со всем этим живете?

— Да, в общем, нормально живем, текущая-то продукция налажена. Помогла непроходимая тупость американцев. Им бы лет пять назад, когда в стране вообще не было денег, сбросить цены по-настоящему, раз в пять, — весь отечественный рынок был бы их. Потом их можно было бы обратно поднять, на их аппаратуру бы уже подсели, деваться было б некуда. Если бы они тогда так сделали, сегодня у меня была б другая профессия. Но они в своем высокомерии решили, что русский рынок от них и так никуда не денется. А мы за эти годы подсуетились, перевели все на западную элементную базу, в результате сегодня ни от «Ризингса», ни от «Дигителя» ни в чем не отстаем, а цены вдвое ниже. Пятьдесят процентов от отечественного рынка — максимум, что они сейчас могут получить. Хотя лезут, конечно, усиленно рвутся.

Николай флегматично покачал головой.

— Ну что ж, молодцы. Отрадно слышать, что хоть, где-то все обстоит более-менее нормально.

— А как дела в твоем бизнесе? Что-то давненько ты мне ни о чем не рассказывал.

Николай скучающе пожал плечами.

— Как… Спекулирую, как все. Это все неинтересно. Беспредметно это все. Не оправдывает себя.

— То есть как не оправдывает?…

— Я не о том. — Николай, поморщившись, неохотно посмотрел в сторону. — Понимаешь, можно какое-то время делать из денег еще какие-то деньги, но это не заполняет внутренние пустоты. Скучно. Ты прав, от человека, всю жизнь торговавшего китайскими куртками, трудно требовать самодостаточности. Я честный выпускник МВТУ имени Баумана, специалист по ходовой части танков. Я не против делать из денег деньги, но мне тоже нужно, чтобы это шло в русле какого-то реального общего дела, чтоб маячила осмысленная цель. А жизнь этого не предлагает. Нет цели, усилия уходят в песок. В итоге все как-то бессмысленно и скучно.

Сергей с сомнением взглянул на Николая.

— Ну, с этим я тебе могу помочь. Вот мы сейчас разрабатываем модем на сто пятьдесят мегабит. Это будет революция в нашей отрасли. Вложись — и осмысленность тебе обеспечена.

— Что тебе сказать… — Николай с извиняющейся улыбкой развел руками. — Я деловой человек, мне нужны гарантии…

— Ну понятно. — Сергей философски оглядел Николая. — Учение Маркса не всесильно, но, судя по всему, оно действительно верно. По крайней мере, в отношении некоторых вещей.

— Ну да. — Николай охотно покивал. — В отношении некоторых, особо тупых субъектов бизнеса. — Он вздохнул. — Боже, до чего грустна Россия. Жениться, что ли?

— А потом будешь выпрыгивать из окна?

— Все может статься. Вопрос, с какого этажа. В этом отличие от времен Гоголя. Степень трагизма определяется этажностью.

— Ну-ну. — Сергей, усмехнувшись, похлопал Николая по плечу. — «Не женись, мой друг, не женись, пока не скажешь себе, что сделал все, что мог, пока не почувствуешь, что уже ни на что не годен. А то пропадет все, что есть в тебе хорошего и высокого». Кстати, что это ты вдруг об этом заговорил?

Николай махнул рукой.

— Да так, момент соответствующий. Подруга, о которой я тебе рассказывал, впервые стала намеки делать. Два месяца держалась, я уж думал, наконец повезло, но нет, не выдержала все-таки. Не хотелось бы мне, чтоб начинался второй этап, ох не хотелось.

— И что будешь делать?

— Не знаю, подожду, может, рассосется. С мозгами у нее все в порядке, умная, может, поймет, что эта тема не приветствуется. Да и вообще, расставаться бы не хотелось.

— Значит, она что-то собой представляет?