Ракетная рапсодия

Опустив глаза, с понимающей улыбкой, девушка, секунду помедлив, встала. Выйдя в другую комнату, она минуту провела там; вернувшись вскоре в темно-зеленом обтягивающем платье и коричневых туфлях на высоких каблуках, неожиданно выпрямленная, полная свободной пружинистой стати, на ходу откидывая назад черные волосы, она прошла через комнату; откинувшись к спинке кресла, со стопкой в руке, бросив ногу на ногу и вновь болтая туфлей, Наташа лучисто следила за ней. Подойдя к столику в углу, пружинисто покачиваясь на высоких ногах, приподнятая и подтянутая каблуками, она нажала какие-то клавиши переносного музыкального центра; автоматически обеспокоенный, как всегда, когда дело касалось музыки, он, встав, сзади подошел к ней. Стоя не оборачиваясь, зачем-то перебросив волосы вперед, так, что они падали на грудь, она перебирала компакт-диски; видя ее шею и белый полукруг спины в вырезе платья, почувствовав ее духи, какие-то другие, чем у Наташи, словно брошенный из одного царства в другое, он, приблизившись, заглянул через ее плечо, в руках ее были пиратские издания дисков Queen. С улыбкой глядя на них, поглощено не поворачиваясь к нему, она замедленно раскрыла один из них:

— Здесь музыка, которую можно слушать.

Машинально рассматривая обложки со знакомыми много лет картинками, он качнул головой.

— Лучше все-таки фирменные покупать.

Не слушая его, она легко помотала головой.

— Это не важно.

Нажав клавишу, она остановилась, вслушиваясь в нарастающее биение фортепиано, оборванное гитарным взвизгом и синтезаторными птицами; узнавающе услышав издевательское танго, пронизанное звуком гитары, она, повернувшись, оказалась почти вплотную к нему; невидяще бросив взгляд на него, она быстро повернулась в сторону сидевшей в кресле Наташи.

— Можно я потанцую с твоим мужчиной?

С загадочным блеском в глазах, словно что-то заранее понимая, Наташа мотнула головой. Закинув руки ему на плечи, всем телом придвинувшись к нему, словно без стеснения потребляя его, медленно танцуя, испытующе наблюдая за ним, словно что-то заранее чувствуя в нем, она темно-блестящими глазами заглянула ему в глаза.

— Вы не обращайте внимания, мы с Лидиной уже много лет знакомы, мы все друг про друга знаем, мы уже можем делать такие вещи, которые никто другой понять не может. Понимаете?

Бездумно-веряще глядя на нее, он кивнул.

Секунду влажно-оценивающе глядя на него, словно что-то проверяя в нем, она двинулась губами к нему; с каким-то непонятным ощущением свободы, словно зная, что Наташа у него за спиной все видит и не осуждает его, он двинулся навстречу ей. Открыто требовательно придвинув свой живот к его животу, она обхватила руками его шею; танцуя, они целовались взасос. Держа его за плечи, она слегка отъединилась от него, делая расстояние между его грудью и ее, поняв, чего она хочет, он положил руки на ее груди, ощупывая их; закрыв глаза, отозвавшись на его движения, уже не контролируя себя, она вновь с силой притянула его к себе; танцуя и целуясь с ней, рукой, зажатой между их телами, он держал ее грудь. Музыка ускорилась и стала ритмичной; машинально подчиняясь ей, танцуя, он стал раскачивать ее из стороны в сторону; как во сне отъединившись от него, а затем словно проснувшись, невидяще взглянув на него из-под приопущенных век, она включилась в его движения; отбрасывая ее от себя и вновь притягивая, он пытался вертеть ее, чего никогда не умел; поняв, что он не умеет, она сама все делала за него, помогая ему. Споткнувшись и вновь с размаху привалившись к нему, положив руки ему на грудь и тайно-блещущими глазами взглянув на него, она вновь властно потянулась к нему; они снова поцеловались; разъединившись, они стояли друг против друга, почти упершись друг в друга лбами; быстро подойдя и взяв их за плечи, втиснувшись между ними, словно заглядывая в сложившийся между ними уютный теремок, Наташа радостно-быстро оглядела их.

— Вам хорошо?

Не отвечая ей, держась за него и подогнув ногу, девушка сняла туфлю; повертев ее и отбросив, гася блеск глаз, все с той же затаенной улыбкой она повернулась к Наташе:

— Твой мужчина замечательно танцует, но я каблук сломала.

Сбросив вторую туфлю, став чуть пониже ростом, с рассеянной улыбкой она подцепила ее пальцами ноги.

— Новые туфли, сто пятьдесят долларов. Прожили три дня.

Легко отбросив их, она вновь повернулась к Наташе; сияюще разглядывая ее, словно радостно ожидая чего-то, та весело придвинулась к ней.

— Ничего. Это не главное.

— Я знаю.

Внезапно остановив на ней взгляд, темно-блещущими глазами всматриваясь, словно видя что-то такое, что было понятно лишь им двоим, девушка невидяще приблизилась к ней.

— Я знаю, что главное.

Прицельно глядя на нее, уже улавливая ответный блеск глаз, но словно не замечая его, завораживающе улыбаясь, она сделала еще шаг к ней.

— Я всегда знала, что главное.

— А что главное?

— Молчи.