Ракетная рапсодия

На секунду понимающе-безразлично он скользнул по нему взглядом.

— «Espionage is a serious business…»[7]

Не сразу поняв, через мгновение сообразив и улыбнувшись, тот кивнул.

— «I’ve had enough of this serious business».[8] Но дело не в шпионаже. Скорее, в направлении развития.

На секунду задумавшись, собеседник кивнул.

— Это полезный разговор. Есть некоторое несоответствие в этой ситуации, и отчасти оно касается именно вас, и именно поэтому есть основания опустить технические подробности. Есть основания поговорить именно о вас, в той мере, в какой специфика ситуации касается вас лично. Вы — схемотехник, программист, вы строите свою аппаратуру на микросхемах, разработанных в США, вы читаете американскую техническую литературу и, по-моему, свободно говорите на английском языке, вы бизнесмен, строящий свою деятельность в условиях свободного рынка, — что бы там ни говорили, в России он существует, у вас есть недвижимость, вы храните деньги в банке, проводите отпуск с семьей на известных мировых курортах, вы вполне вписываетесь в существующую систему мировых отношений.

Остановленный, словно прикидывая что-то, он пристально-выжидающе посмотрел на него.

— И в вашем купе это изделие.

— Да. Оно никак не вписывается в сложившуюся систему мировых отношений.

— Дело не в том, что оно не вписывается, оно — тоже часть этого мира, вопрос в другом — в вашем отношении к этому изделию и ко всему, что с ним связано. И в том, связавшись с ним, сохраняете ли вы свою индивидуальность и продолжаете ли быть тем, кто вы есть, или к чему-то возвращаетесь, от чего-то отказываетесь, превращаетесь во что-то другое. Вот о чем, полагаю, вы могли бы спросить себя.

— Я слушаю вас.

— Благодарю. Я думаю, вы понимаете, что я сейчас говорю не об этом железе, а о самом главном. И речь не о том, что это оружие, и не о том, что у вашей страны не должно быть оружия. — у всякой разумной страны должно быть оружие, — а о том, куда вы движетесь, кому и чему помогаете, помогая в данный момент создавать это оружие, сохраняете ли вы единство цели и единство собственной личности, создавая это оружие, и действительно ли работаете на свою страну, как это, очевидно, полагаете.

Поняв, помрачнев, не желая показывать этого, Сергей секунду смотрел в стол.

— Да-да, я слушаю вас.

— Россия всегда перенимала западный опыт. Не только перенимала, но и совершенствовала — у вас много талантливых людей, по эти люди проявляли, реализовывали себя, именно следуя западному опыту, они решали задачи, условия которых были принесены, подсказаны им с Запада, они не решали какие-то другие, местные задачи, условия которых были бы заданы им здесь, были местными, потому что не было таких задач. Чтобы найти ответ, надо получить вопрос, а все вопросы приходили с Запада, здесь земля не задавала вопросов. Математика, физика, химия, кораблестроение, философия, формы общественной жизни, литературы, театра, индустриального производства — все приходило с Запада. Это естественный процесс, чтобы преуспеть в нем, необходимы определенные качества и способности, и когда они проявляются, те люди и те страны, которые их проявляют, становятся естественной частью мировой системы, и она толерантно принимает их, и они сами становятся носителями этой системы и со временем сами естественным образом прививают ценности этой системы тем, кто еще не успел воспринять их. Это естественный процесс, он идет столетиями. Вопрос лишь в том, принимаете ли вы полностью ценности этой системы, а если принимаете не полностью, а частично, то чьи интересы преследуете, отступая от принципов этой системы, — свои, своей страны или чьи-то еще? И не противоречат ли интересы — эти чьи-то еще — вашим интересам.

— Я не вполне понимаю вас. Вы говорите об оружии? Странно утверждать, что оно преследовало не наши, а чьи-то иные интересы, учитывая, что за последний век система дважды шла на нас войной.