Ракетная рапсодия

В гостиной, не включая света, он остановился, глядя в распахнутую балконную дверь. Электронные часы на полке показывали десять вечера. Ветер в заоконной черноте качал фонарь под жестяным колпаком на столбе, со дна двора доносились повизгивающие девчоночьи и хриплые мальчишеские голоса. Снова не зная, куда себя деть, Сергей секунду постоял посреди темной комнаты. Мысли текли как-то сами по себе. Несколько раз пройдясь по комнате, он остановился. По какой-то странной ассоциации ему вдруг пришла в голову мысль, каким способом можно устранить блокинг-эффект в программе компрессии изображений, которой он занимался сегодня утром. Надежда была слабая, но попробовать стоило. Невольно ощутив облегчение от того, что нашлось что-то, чем можно заполнить остаток вечера, Сергей направился в свою комнату и вновь включил компьютер. В течение следующего часа он убедился в неэффективности своей идеи, перебросился несколькими словами с дочерью, которую жена наконец привела из гостей, включил было телевизор и в ту же секунду выключил, увидев, что именно появилось на экране, и наконец снова вернулся к программе, чтобы проверить несколько догадок, возникших у него по ходу дела. Был уже двенадцатый час, когда жена, уложив дочку, зашла в комнату и, аккуратно притворив за собой дверь, уселась рядом с ним в кресло. Повернувшись на вращающемся стуле, Сергей обхватил своими ногами ее ноги.

— Устала. — Запрокинув голову, она секунду посидела, прислонившись затылком к спинке кресла. Снова выпрямившись, она задумчиво посмотрела в пространство.

— Танька сегодня быстро уснула. Видно, наколбасились они с Иришкой до полного изнеможения. Уже в ванной носом клевала.

Сергей, упершись локтем в подлокотник, опустошенно посмотрел на жену.

— Кот уцелел?

— Кот уцелел. Кот у них жирный, пушистый. Двуспальный кот. На двух ополоумевших девчонок его вполне хватает. — Жена, словно внутренне подобравшись, посмотрела на Сергея. — Послушай, я с тобой хочу поговорить. С тобой можно поговорить? Я сейчас никаких твоих гениальных мыслей не нарушаю?

— Увы…

— Хорошо. То есть это, конечно, очень плохо, но как представитель реальности в твоем сознании я вынуждена тебя отвлечь от высоких сфер.

Сергей раздумчиво посмотрел на жену.

— А ты полномочный представитель реальности?

— Полномочный, полномочный. У меня и документы есть, не сомневайся. Предъявить?

Сергей махнул рукой.

— Не надо, я все помню.

— Ну так вот. — Жена, мгновенно посерьезнев, посмотрела на Сергея. — Я сегодня говорила с мамой. Помнишь, я тебе говорила, что в садовое товарищество завезли компост? Так вот, площадку, где его свалили, будут ровнять, и поэтому его нужно срочно разобрать и внести. Тем более что пришло время перекапывать грядки. Такая вот обстановка. В общем, такое дело — в это воскресенье надо будет съездить на дачу.

Сергей, за секунду до ее слов догадавшийся, о чем пойдет речь, и с фаталистической выдержкой выслушавший эту тираду, молча опустил голову. Несмотря ни на что, это было неожиданностью, и, чтобы переварить услышанное, ему нужно было несколько секунд.

Жена, мгновение с какой-то надеждой изучавшая его лицо, погаснув глазами, отвела взгляд. Отвернувшись, она, словно каменея, безнадежно посмотрела в пространство.

— Ну, все понятно. Я так и думала. Никаких сюрпризов.

Сергей вяло подпер голову кулаком.

— Ну почему. Сюрприз состоялся.

— Не надо так острить. Ты же знаешь, я стараюсь к тебе с этим приставать как можно реже. И уже давно я тебя ни о чем не просила.

Она помолчала, словно стараясь справиться с собой и говорить размеренно.

— Слушай, мне очень не хотелось с тобой об этом говорить. Я об этом думала и уже видела твое перекошенное лицо. Но это нужно сделать. Мой папа болен, и мама уже не первой молодости, и делать тяжелую работу она не может. У нее уже две недели давление. И извини, надо быть мужчиной. Ты, по сути, единственный мужчина в семье. Надо поехать и перекопать эти чертовы грядки.

— Но я разве отказываюсь? Я ничего такого не сказал. Я поеду.

— Ты поедешь, но ты говоришь об этом с таким лицом, что мне хочется бросить все это к черту и никогда больше не вспоминать об этом. Я чувствую себя злой, сварливой и надоедливой женой, которая своими глупостями досаждает мужу, который устал на работе и которому хочется прийти домой и отдохнуть. Но я не такая. И все это не моя блажь. И это не мое садоводческое помешательство. На этих грядках вырастут огурцы, и помидоры, и клубника, и Танька будет их есть с удовольствием, и у нее будет счастливая морда, и за ушами у нее будет трещать, и она будет счастлива, и если ты этого не понимаешь, то мне очень жаль, и это значит, что очень многое в нашей жизни было не нужно и напрасно.

— Послушай, у нас же полно денег. Ты можешь купить это все на любом рынке, и Танька это съест, и, ручаюсь, морда у нее будет ничуть не менее радостная.

— Ты прекрасно понимаешь, что дело вовсе не в этих фруктах.

— Но ты же сама только что говорила…