Ракетный бумеранг

Едем на «двойку», а мысли постоянно возвращаются к траектории полета. Проигрываю ситуацию, восстанавливаю в памяти программу полета. Каждую минуту находишься ТАМ, с блоком. Все отработано. Не первый запуск, и все же…

В комнате управления на экране монитора видны наглядные форматы получения информации. Но это пока застывшие картинки. Тишина. Ждем время, когда блок войдет в зону видимости. И вот картинки оживают. Множество параметров пришло в движение и застыло на рабочих отметках. Связь установлена в штатной точке, значит, первое включение прошло нормально. Мобильный пункт работал устойчиво, передавал через спутник информацию. Добрым словом вспомнил Ю.М.Урличича, с которым создавал мобильный измерительный пункт.

Пуск был чисто коммерческим. Наземные пункты приема информации, принадлежащие Министерству обороны, не задействованы. Слишком дорого. РКК «Энергия» пришлось создать свой центр управления, на который принималась информация, а затем транслировалась на космодром. Группа управления во главе с В. Глуховым, очень опытным инженером, внимательно следила за ходом полета. При необходимости она могла подавать и отдельные команды на борт.

Ждем второго включения.

В голову лезут мысли о «Марсе-94». Их отбрасываю. Как раз в 1994 году был запуск автоматического научного аппарата на Марс. И тогда усилие РКК «Энергия» поставить плавучее измерительное средство не увенчалось успехом. Нам возразил Ю. Н. Коптев: «Вам что, интересно знать, потел ли покойник перед смертью?» Случилось непредвиденное. Космический аппарат «Марс-94» не вышел на отлетную траекторию. Блок не видел необходимый импульс при втором включении. Как понять причину? Как исправить ошибку, когда нет информации о случившемся? Хорошо, что поймали один формат в последний момент и по нему смогли определить причину. Комиссия работала несколько месяцев. Так что мы, имея этот печальный опыт, как говорится, «уперлись рогом», требуя поставить мобильный измерительный пункт в Африке. Сейчас наблюдаем за экраном и видим в разных форматах работу всех систем блока.

— Есть включение СОЗов, — это голос оператора.

На экране видно, как зажелтели сопла двигателей малой тяги.

Запуск двигателя блока происходит в невесомости, и, чтобы его осуществить, необходимо «прижать» топливо к заборным устройствам. В противном случае газовая подушка попадет в турбонасос двигателя, а это кавитация и лопатки насоса как шрапнель изрешетят блок.

Функция системы обеспечения запуска (сокращенно СОЗ) возложена на блоки двигателей управления, где в топливных баках газовая и жидкостная среды разделены гибкой металлической перегородкой.

Желтые метки устойчиво горят на экране, как бы успокаивая, что все идет по программе. Пять минут работы двигателей малой тяги, кажется, растягиваются на час. Чем ближе конец их работы и начало включения маршевого двигателя, тем тише в зале.

Но вот огромное желтое пятно как бы вырвалось из виртуального сопла на экране, и тут же голос оператора, снимающий напряжение:

— Есть включение маршевого двигателя!

Теперь через семь минут ждем отделение космического аппарата.

— Есть отделение космического аппарата. Дружно похлопали в ладоши.

— Срочно узнайте, — даю команду по телефону в центр управления, — вошли ли в связь с аппаратом?

Через пять минут — С аппаратом связь установлена. Все. И опять задаю себе вопрос: «Чего ты волновался?

Все хорошо, так и должно быть». Трудно остановить волнение, практически невозможно, когда 2—3-летняя работа зависит от какой-нибудь случайности. Ведь надежности, равной̆ единице, не бывает. Это хорошо известно. Отсюда и волнение.

Традиционная фотография испытателей̆ и управленцев на память.

Но небольшая ложка дегтя все-таки нашлась. Из-за несогласованности, еще на этапе проектной̆ увязки, аппарат приведен был с небольшими отклонениями от расчётной̆ точки.

Это будет учтено при втором запуске. Исправить такую погрешность не составляет труда. Главное, что блок работает четко.

Действительно, на последующих запусках космических аппаратов попадали в «колышек» (есть такое выражение у ракетчиков, когда отклонение от расчетной точки равно практически нулю).

Наземный старт, благодаря демпинговой политике Центра им. М. В. Хруничева, попал в тяжелое положение. Компания МКУ после четырех успешных запусков оказалась на грани банкротства. Но одну очень важную роль «Наземный старт» все-таки выполнил. Он сохранил ритмичное производство блоков типа ДМ в угоду «Морскому старту» и возобновления федеральных заказов. За счет преимуществ в конкуренции Центр им. М. В. Хруничева использовал инфраструктуру космодрома Байконур, которая содержится за счет государственных средств и арендуется (а может, и нет) только на время запуска.

«Морской старт» без государственной дотации вынужден содержать весь береговой сегмент: и платформу, и командное судно. А это — десятки миллионов долларов. Так что при запуске один или два раза в год на себестоимость ложится немалая доля дополнительных средств или, как говорят, накладных расходов.