Ракетный корабль «Галилей»

— Ну, в первую очередь мы осматриваем сами боеголовки, но с ними всегда порядок. Кроме того, я еще не получил допуска для осмотра бомбы — для этого нужно иметь диплом физика-ядерщика. Потом мы проверяем ракетный двигатель, особенно — топливные баки. Иногда топливо приходится пополнять: бывает, часть его испаряется через клапаны. Но наша главная задача — это проверка орбиты и контуров управления.

— Проверка орбиты?

— Конечно, теоретически мы должны быть готовы определить координаты любой из бомб в любой момент на протяжении следующих тысячелетий. Но так не бывает. Разная мелочь — приливы, неидеальная сферичность Земли и так далее — все это приводит к тому, что ракеты постепенно уходят с расчетных орбит. После того как ракету найдут и осмотрят — она всегда неподалеку от расчетного места, — корабль ложится точно на курс, по которому должна следовать ракета, и ее выталкивают из грузового отсека. Затем направляемся к следующей.

— Теперь понятно. Значит, осмотр ракет и коррекция орбит должны производиться достаточно часто? По-видимому, корабль постоянно летает от одной ракеты к другой?

— Нет, папа, осмотр производится чаще, чем это требуется. Поэтому команда корабля не страдает от безделья и однообразия полета. К тому же так оно и вернее.

— Мне кажется, что это просто напрасная трата средств налогоплательщиков.

— Папа, ты не понимаешь. Наша главная задача не в том, чтобы осматривать ракеты и осуществлять коррекцию их орбит. Патрульный корабль находится на околоземной орбите для того, чтобы он мог по переданной ему команде нанести атомный удар, если будет такая необходимость. Именно поэтому корабль патрулирует околоземное пространство до тех пор, пока ему на смену не придет другой. И чтобы не тратить время впустую, производится осмотр ракет и коррекция их орбит. Если по правде, ядерный удар можно нанести и с Лунной базы, но при наведении с патрульного корабля атака будет более точной и не принесет вреда мирным людям.

Лицо матери выглядело очень обеспокоенным.

— Мы опять вернулись к бомбардировке Земли, Мэтт, — с досадой сказал отец.

— Я же отвечаю на вопросы, папа.

— Боюсь, что я не должен был задавать тебе такие вопросы. Твоя мать не может спокойно об этом слушать. Кэтрин, уверяю тебя, нет ни малейшей опасности бомбардировки Северо- Американского союза. Скажи ей, Мэтт, тебе мать поверит.

Мэтт молчал.

— Ну что же ты, Мэтт. Послушай, Кэтрин, Патруль ведь наш. Про другие нации и разговору нет. Большинство офицеров Патруля — американцы. Мэтт, правда?

— Я как-то об этом не думал. Да, пожалуй.

— Хорошо. Понимаешь, Кэтрин, разве можно представить себе, что Мэтт согласится участвовать в атомной бомбардировке Де-Мойна? Да скажи ты ей это, Мэтт!

— Но, папа, ты просто не понимаешь, о чем говоришь!

— Что?! Что это значит, молодой человек!?

— Я… — Мэтт беспомощно посмотрел по сторонам, неожиданно поднялся из-за стола и вышел в коридор.

Через некоторое время отец вошел к нему в комнату.

— Мэтт?

— Да, папа.

— Прости, этот разговор зашел слишком далеко. Признаю — я виноват и не сержусь на тебя. Все дело в твоей матери. Нужно же мне было как-нибудь ее успокоить.

— Ты ни при чем, папа. Прости меня за то, что я ушел из столовой.

— Давай забудем об этом. Мне только хотелось задать тебе один вопрос. Я знаю, что ты предан Патрулю и его идеалам. За это стоит уважать. Но ты еще слишком молод и всего, что касается политики, тебе не понять. И все-таки ты не можешь не знать, что Патруль не имеет права подвергнуть атомной бомбардировке Северо- Американский союз.

— В критическом случае — может.

— Но ведь не будет никакого критического случая. А даже если и будет, ты никогда не согласишься бомбить свой народ — и твои товарищи тоже.

В голове Мэтта боролись противоречивые мысли. Он вспомнил капитана Риверу — одного из знаменитой четверки, вспомнил, как Ривера, когда его послали на Землю, в столицу его собственной страны, для переговоров с ее президентом, не нарушил клятву офицера. Подозревая, что его могут захватить и держать в качестве заложника, Ривера распорядился, чтобы удар был нанесен, если только он лично не вернется на корабль и не отменит свое решение. Ривера, чье тело превратилось в радиоактивную пыль, но чье имя произносилось на каждой поверке всех подразделений Патруля…

— Разумеется, Патруль обязан следить за соблюдением законов на континенте, точно так же как он следит за их соблюдением на всех планетах системы, — продолжал отец. — Иначе это произвело бы неблагоприятное впечатление. Но это еще не причина пугать женщин воображаемыми страхами.

— Мне не хочется на эту тему говорить, папа…

Мэтт посмотрел на часы, прикинул, через сколько времени корабль состыкуется со станцией. Он тоже не прочь бы заснуть, как это сделали остальные. Теперь он знал точно, что именно повлияло на его решение остаться в Патруле. Не желание подражать Ривере. Нет, просто накопились разные мелочи, и они так тесно сбились одна к другой, что яснее ясного становилось — у мальчика Мэттью и города Де-Мойна общего было мало.