Ракетный корабль «Галилей»

«Растительные посиделки» — это неточный перевод марсианской идиомы, обозначающей наиболее распространенную форму общения марсиан — попросту говоря, когда все сидят и молчат. Подобным же образом игру на скрипке можно описать, как вождение конским волосом по высушенным кошачьим кишкам.

— Похоже на то, — согласился Джим. — И нам лучше заткнуться.

— Само собой.

Молчание было долгим. Джим отвлекся и стал думать о школе, о том, что ждет его там, о своих близких, о прошлом. Потом вернулся к своему душевному состоянию и понял, что давно уже не был так счастлив — без всяких видимых на то причин. Это было тихое счастье: ему не хотелось смеяться, даже улыбаться не хотелось, просто он испытывал полный покой и довольство.

Джим остро ощутил присутствие марсиан, каждого марсианина в отдельности, и это ощущение с каждой минутой становилось все сильнее. Он никогда раньше не замечал, как они красивы. У колонистов была поговорка «страшный, как туземец», и Джим с удивлением припомнил, что и сам ею пользовался. Сейчас он не понимал, как мог говорить это.

Он чувствовал Фрэнка рядом с собой и думал о том, как его любит. Преданный друг — вот имя для Фрэнка, вот человек, на которого можно опереться. Странно, почему он никогда не говорил Фрэнку, как он ему дорог?

Немного не хватало Виллиса, но Джим не беспокоился о нем. Такое общение не в духе Виллиса, ему подавай что-нибудь шумное, бурное и не столь изысканное. Джим перестал думать о Виллисе, лег поудобнее и стал впитывать радость бытия. Его приводило в восторг то, что по воле художника, украшавшего зал, миниатюрное солнце движется по небу, как настоящее. Джим следил за тем, как оно склоняется к западу и начинает закатываться за нарисованный горизонт.

Рядом с ним послышалось тихое гудение, слов он не разобрал. Другой марсианин ответил. Один из хозяев встал, раскладываясь, со своего сиденья и иноходью вышел из комнаты.

Фрэнк сел и сказал:

— Кажется, мне снился сон.

— Ты разве спал? — спросил Джим. — А я нет.

— Как же, как же. Храпел, как доктор Макрей.

— Да я даже не засыпал.

— Рассказывай.

Марсианин, который выходил, вернулся. Джим был уверен, что это тот самый, теперь он стал различать их. В руках у марсианина была чаша. Фрэнк вытаращил глаза.

— Они что, собираются поднести нам воду?

— Похоже на то, — с трепетом ответил Джим.

— Лучше, чтобы это осталось между нами, — покачал головой Фрэнк, — все равно никто не поверит.

— Ты прав.

Церемония началась. Марсианин с чашей назвал свое имя, поднес край чаши к губам и передал другому. Тот также произнес свое имя, пригубил чашу, и она пошла дальше по кругу. Оказалось, что марсианина, который их привел, зовут Гекко, — Джим подумал, что имя красивое и подходит ему. Наконец чаша дошла до Джима, сосед протянул ее с пожеланием:

— Да не придется тебе никогда страдать от жажды.

Джим легко понял смысл.

Все хором подхватили:

— Да будешь ты пить вволю, когда только пожелаешь!

Джим принял чашу, и ему вспомнились слова доктора, будто у марсиан нет ничего такого, что может привлечь человека.

— Джим Марло! — произнес он, поднес чашу к губам и отпил. Передавая чашу, он призвал на помощь все свое знание языка, сосредоточился на произношении и сумел сказать: — Да не будет у тебя никогда недостатка в чистой воде!

Марсиане одобрительно загудели, и у Джима стало тепло на душе. Марсианин протянул чашу Фрэнку.

По завершении церемонии собрание приняло шумный, почти человеческий характер. Джим тщетно пытался вникнуть в то, что говорит ему марсианин почти втрое выше его, когда Фрэнк сказал:

— Джим, взгляни-ка на солнце! Мы опаздываем на скутер.

— Да это же не настоящее солнце, а игрушечное.

— Нет, оно соответствует настоящему. Мои часы говорят то же самое.

— Ах ты, батюшки! Где Виллис? Гекко, где Гекко?

Гекко, услышав свое имя, подошел и вопросительно щелкнул. Джим напрягся и стал излагать просьбу, запутался в синтаксисе, неправильно употребил повелительный символ и совсем потерял произношение. Фрэнк отпихнул его и стал говорить сам, потом сказал Джиму:

— Они доставят нас обратно до заката, но Виллис останется здесь.

— Как? Они не сделают этого!

— Он так сказал.

Джим подумал.

— Пусть Виллиса принесут сюда, и мы спросим у него.

Гекко охотно согласился. Виллиса принесли и положили на пол. Он подкатился к Джиму и сказал:

— Приветик, Джим! Приветик, Фрэнк!

— Виллис, — серьезно сказал Джим, — Джим уходит. Виллис пойдет с Джимом?

Виллис пришел в замешательство.

— Остаться здесь. Джим остаться здесь. Виллис остаться здесь. Хорошо.

— Виллис, — свирепо сказал Джим, — Джиму надо уходить. Виллис пойдет с Джимом?

— Джим уходит?

— Джим уходит.

Было похоже, что Виллис пожал плечами.

— Виллис идет с Джим, — грустно сказал он.

— Скажи это Гекко.

Виллис послушался. Марсианин как будто удивился, но больше не спорил. Он взял на руки мальчиков и Виллиса и пошел к двери. Марсианин повыше его ростом (Джим вспомнил, что его зовут Гкуро) взял у Гекко Фрэнка и пошел следом. Во время подъема по туннелю Джим почувствовал, что надо надеть маску. Фрэнк тоже надел свою.