РАКЕТЫ И ЛЮДИ

Лавочкин разрабатывает зенитную ракету. Главным по всему комплексу управления ракетой является Сергей Берия. Он, Федосеев, брошен сюда в помощь малочисленным электрикам КБ Лавочкина для разработки бортовой электрической схемы этой ракеты. На ракете находятся двигатели Исаева. Подача компонентов в двигатель вытеснительная: под давлением из баллонов со сжатым азотом. Все магистрали сжатого азота, подачи окислителя и горючего перекрыты пиротехническими клапанами. Перед запуском двигателя в определенной последовательности эти клапаны надо открыть. Клапаны одноразовые. Чтобы открыть клапан, надо подать электрический импульс на пиропатрон, который заделан в конструкцию, и его взрыв откроет путь газу или компоненту. Изготовлены первые ракеты, которые прошли все электрические испытания. До отправки на полигон первой опытной партии часть ракет должны были пройти огневые стендовые испытания. Но как только дело дошло до пиропатронов, начались необъяснимые явления. После первого подрыва пиропатрона остальные отказывали и клапаны не открывались. Иногда срабатывали и еще несколько, но не в предусмотренной последовательности. При последней попытке окислитель был подан в камеру, а горючее не пошло. Уже неделю идут эксперименты с электрической схемой. Одну ракету вывели из строя, а запустить двигатель не удается. Между тем на стенде у Исаева этот двигатель запускается и работает безотказно. Были случаи, когда пиропатроны подрывались «просто так» при подаче напряжения на борт.

Электрическую схему борта и наземного пульта для стендовых испытаний разработали здешние электрики. Федосеев и его сотрудники обнаружили много ошибок и предложили схему переделать. Но сроки стендовых испытаний уже сорваны на неделю. Вслед за этим срываются сроки полигонных испытаний. Полная переделка схемы потребует еще двух-трех недель. А этих сроков Лавочкину не дают.

Михаил Рязанский – самый опытный дипломат в нашей компании – обратился к Минцу:

– Александр Львович! Вы можете часок отдохнуть, мы за это время разберемся и сразу вам доложим наши соображения.

Минц с благодарностью удалился, но Ветошкин остался нас сторожить. Пилюгин разозлился и накинулся на Ветошкина:

– Стоило нас из-за этого привозить? Вся неделя теперь пойдет кувырком. Пусть сами разбираются.

Но Ветошкин с обычной для него выдержкой быстро его охладил:

– Работа идет под личным контролем Иосифа Виссарионовича! Лаврентий Павлович его заверил, что полигонные испытания с демонстрацией уничтожения американской летающей крепости будут вчера, а их не видно и завтра. Поэтому, Николай Алексеевич, не волнуйтесь и думайте лучше, как помочь, чтобы самому не застрять здесь на месяц, а не на неделю.

Я углубился в изучение разложенной на столе электрической схемы. Через 20 минут стало понятно, что схема в принципе не годится для управления пиротехническими устройствами. Она была выполнена однопроводной – по самолетным правилам. Все плюсовые провода шли прямо к пиропатронам через одноконтактные, без всякого дублирования, реле. Минусовым проводом служил корпус.

С такой схемой я мучился еще в 1934 году на ТБ-3, когда впервые появились бомбодержатели, срабатывавшие от пиропатронов. Это по тем временам считалось большим достижением. Разработчиком был заместитель Туполева по самолетному вооружению Надашкевич. Он тогда по отсутствию опыта не учел ненадежности однопроводной схемы, и макеты бомб, подвешенные к электрическим бомбодержателям, сыпались, когда им вздумается. Заводской аэродром 22-го завода был тесно уставлен четырехмоторными темно-зелеными громадными бомбардировщиками, которые представители ВВС отказались принимать по этой причине. Тогдашний директор завода Ольга Александровна Миткевич собрала специалистов, в число которых попал и я, и умоляла: «Сделайте же что-нибудь!». Тогда мы вместе с электриками ЦАГИ частично переделали схему, через две недели началась сдача бомбардировщиков, а мы вместе с прибывшими для их приемки экипажами дальневосточных ВВС, которыми командовал знаменитый Шестаков, закатили на родной филевской фабрике-кухне роскошный банкет с «трехгорным» пивом.

Теперь банкетом явно не пахло. Однопроводную схему ракеты сделать двухпроводной на бумаге можно за двое суток, если предварительно выспаться. Затем надо под электрическую схему разработать монтажную, по ней разработать документацию на кабели. Кабели надо изготовить заново, а учитывая, что и приборы многие однопроводны, следует все пересмотреть до основания. Это займет, по меньшей мере, дней десять-двенадцать. Когда все будет изготовлено, надо собрать стендовую схему и искать ошибки. Исправлять и дорабатывать кабели и приборы, снова и снова испытывать – еще дней десять. Наконец, собрать все на первой штатной ракете и провести испытания. Одним словом, когда мы вместе с Федосеевым быстро прикинули, получилось, что радикальная хирургическая операция совершенно необходима, но доработанная по схеме ракета появится не ранее чем через месяц, а то и полтора!