Раки

Кареглазов. А вот некоторые слои населения придерживаются другого мнения. Да, да! Считают нас и формалистами, и бюрократами, и еще черт знает чем! Пишут заявления, жалуются в вышестоящие организации... выступают с трибуны... А ведь если вдуматься, приглядеться к нам поближе, ну какие же мы формалисты и бюрократы? В чем это выражается? Может быть, в том, что товарищ Лопоухов, человек безусловно думающий, незаурядный, отдающий всего себя без остатка нашему делу, не смог, видите ли, принять какую-то там гражданку Овечкину, которая пришла к нему жаловаться на то, что ее кто-то там обижает? (Зловещим шепотом.) Подождите, она еще и до вас доберется! А не она, так другие доберутся!

Люция. Зачем ты пугаешь Леонида Аркадьевича?

Ленский. Продолжайте, продолжайте, Самсон Петрович!

Кареглазов (распалясь). Доберутся! Обязательно доберутся! Не посмотрят, что вы кандидат наук, что у вас вся грудь в орденах, высшее образование МГУ!.. Уверяю вас, не посмотрят! Настрочат какой-нибудь пасквиль в "Крокодил"! А то и повыше!

Ленский. Фельетончик в газетку! Ха-ха!

Кареглазов. Да, да, да! Я уж их знаю! Теперь всем критиковать разрешается! Всем и всех! (Показывает на лозунг.)

Люция (заученным тоном). И в то же самое время у всех на глазах происходят действительные безобразия! Если бы я была женой главного режиссера, никто бы не посмел мне слова сказать. Я играла бы во всех спектаклях! Да так оно и было, когда я работала в Шуе. Но стоило мне полюбить другого человека, выйти замуж за Самсона Петровича и переехать в этот город, как у меня вдруг сразу, ни с того ни с сего, не оказалось "искры божьей"! Да что же это такое? Десять лет я работала в театре без этой "искры", имела прессу, меня называли ведущей, я везла на себе весь основной репертуар, не допускала никаких дублерш, играла и мальчиков и девочек, Анну Каренину! Мое имя писали в афишах жирным шрифтом, и вдруг теперь на том основании, что у меня нет этой проклятой искры, меня выбрасывают из театра! Как вам это нравится?

Кареглазов. Люция!

Люция. Я знаю, что я говорю!

Кареглазов. Люция! Успокойся! Леонид Аркадьевич нам поможет. (Ленскому.) Надеюсь, вы не откажете помочь нам хотя бы советом?

Ленский. С удовольствием. Я готов.

Люция. Леонид Аркадьевич, умоляю вас, вы все можете!

Секретарша (появляясь в дверях). Товарищ Кареглазов! Пришла гражданка Овечкина. Вас спрашивает.

Кареглазов (Ленскому). Слышите? Легка на помине! И здесь меня нашла! (Секретарше.) Кто ее пропустил? Что ей надо? Меня здесь нет!

Секретарша. У нее какое-то срочное дело.

Кареглазов. Она начала ходить к Лопоухову, пусть и продолжает ходить к Лопоухову. К Лопоухову, к Лопоухову!

Секретарша хочет что-то сказать.

Что вы на меня смотрите?

Секретарша. С вашей дачи звонили.

Кареглазов. Что случилось?

Секретарша. Ваш медведь с цепи сорвался.

Кареглазов. Медведь? Поймали?

Секретарша. Загнали в гараж. Ждут ваших указаний.

Кареглазов. Хорошо. Разберемся. Все! (Вытирает лоб платком.)

Секретарша выходит.

(Ленскому.) Ядовитая штучка! Вы к ней приглядитесь хорошенько. Она безусловно строчит в стенгазету!

Ленский. Я лично критики не боюсь.

Люция. Потрясающе! Неужели действительно не боитесь? Первый раз вижу такого человека!

Ленский. Представьте себе - не боюсь.

Кареглазов. Вот и наш Степан Феофанович такой же! С него как с гуся вода! Завидный характер. А мне как-то не по себе, когда меня на людях критикуют. Ну, не нравится тебе, как я руковожу, - зайди лично ко мне, скажи, по-дружески, по-приятельски скажи... Разве ж я не пойму? Разве я обижусь? Да я тебе рюмку водки за такую критику поставлю, да еще и сам с тобой выпью! (Наливает в стакан воды из графина. Пьет.) А тот, кто открыто, при всех, да еще в резкой форме, - у того цель ясная: подорвать твой авторитет и сесть на твое место. Я это так понимаю!

Люция (о своем). Я то же самое говорю! Просто люди завидуют. Стоило мне только уйти из театра, как все мои роли тут же передали другой актрисе. Немедленно!

Ленский (равнодушно). Жене главного режиссера?

Люция (возмущенно). Если бы жене главного режиссера! Я бы это поняла. В этом есть своя логика. А то просто какой-то молодой, одинокой Зайцевой! Вот в чем ужас! Леонид Аркадьевич! Я написала заявление, я буквально всех засыпала заявлениями... (Достает из сумочки на нескольких листах заявление.) Вот! (Додает заявление Ленскому.) Я вас очень прошу. Очень! Передайте его кому-нибудь лично! И повыше! Пожалуйста! У вас такие связи! Министру!

Кареглазов. Если это все не затруднит, Леонид Аркадьевич... Степан Феофанович обещал мне поговорить с вами по этому вопросу. Мы ведь с ним земляки...

Люция. Да, да! Земляки!

Кареглазов. Неразлучники! Куда он, туда и я! У нас и общий стиль работы выработался...

Ленский. Я заметил. (Просмотрев заявление, прячет его в карман.) Я постараюсь вам помочь... Постараюсь... У меня есть возможности. Думаю, что мне это удастся...

Люция. Мы вам будем обязаны. (Мужу.) Самсоня! Правда, мы будем обязаны?

Кареглазов. Ну, какой может быть разговор! Конечно.

Ленский. Справедливость прежде всего. Это мой жизненный принцип. Я вам помогу.