Раксис

— Реакция Навигатора на определенное сочетание и характер звуков — всего лишь побочный эффект. Обнаружили его демоны, когда настраивали Внутреннюю Границу — им нужен был эталон, чтобы Границей мог пользоваться кто угодно. Самим демонам это не нужно, у них абсолютный слух. Как не нужен им Навигатор, — заметил Вайларк, наблюдая, как Сашка берет у Андрея стеклянный шарик, — который для них бесполезен, потому что в руках демона он безостановочно вращается. По сути это индикатор состояния сознания человека и, исторически, инструмент, придуманный сердарами для сердаров.

— А почему он показывает тебе «Перт»? — удивилась Маша, следя за Навигатором из-за Сашкиной спины. Тот пожал плечами.

Черный матовый шарик, плавающий внутри стеклянной оболочки, в самом деле был повернут к нему рисунком, похожим на положенную боком греческую «омегу», хотя в прошлом году это каждый раз была «Турисаз».

Сашка передал Навигатор Маше, и она доложила через секунду:

— А у меня Райдо по-прежнему!

Все втроем вопросительно посмотрели на Вайларка, который сказал, двинув бровью:

— Почитайте путеводитель по Империи, в библиотеке их целая стопа на всех языках, а мне пора.

Он поспешно направился к дверям. Маша спросила его в спину:

— Ментор, а здесь живет еще кто-нибудь?

— Нет, здесь живу только я, — ответил Вайларк на ходу. На пороге он обернулся. — Да, прошу вас за ворота не выходить.

Ребята дружно кивнули. Сашка поймал вожделенный взгляд, брошенный Андреем на лестницу, что вела на второй этаж. Так, подумал Сашка, Андрей уже нашел себе занятие.

Он спросил торопливо:

— Ментор, а у вас найдется самоучитель местного языка?

Андрей усмехнулся:

— Ну наконец-то!

— Да, конечно, — ответил Вайларк. — На любой вкус. Ищи в названии «эсперанто».

— Это ваш язык? — удивился Андрей.

Маша произнесла с сомнением:

— Эсперанто придуман в девятнадцатом веке, а до этого вы говорили на каком?

Вайларк вышел за дверь, ребята последовали за ним. Садясь в машину, Вайларк сказал:

— Доктор Людовик Лазарь Заменгоф не придумывал эсперанто, а только ввел его в языки вашего мира. В какой-то момент без этого стало не обойтись хотя бы потому, чтобы было кому без подозрений переводить научные статьи. Сами подумайте, как язык может быть искусственным, если на нем у вас говорят, пишут книги и сочиняют песни минимум шестнадцать миллионов человек?

Он захлопнул фонарь и жестом дал понять, чтобы они отошли. С ним одним машинка взлетела куда живее и быстро скрылась за горизонтом. Солдат за воротами коротко бросил что-то в переговорное устройство и повесил его на ремень. Ребята повернули к дому.

Глядя себе под ноги, Андрей произнес с иронией:

— Интересно, сколько из тех миллионов составляют местные жители?

— Думаю, сие есть тайна за семью печатями, — сказала Маша.

Поднимаясь по ступенькам, Сашка хмыкнул:

— Недаром меня с раннего детства мучило чувство, что буквально за углом есть другой мир!

— Из которого меня вот-вот попросят, — хмуро вставила Маша. — Моя виза, так сказать, истекает завтра. Исключения для меня не предусмотрено.

— А для кого предусмотрено? — заходя в холл, спросил Андрей.

Он разулся и повернул на кухню. Сашка стащил с себя сапоги, Маша сняла сандалии.

— Для ученых, изобретателей и прочих великих умов. — Маша усмехнулась чему-то. — Еще замуж можно выйти…

Они с Андреем зашли на кухню, Сашка остановился на пороге. Андрей огляделся и зарылся с головой в холодильник, встроенный в стену.

— Так за чем дело встало? — спросил он из холодильника. — Или корона с головы упадет?

Маша зарделась.

— Корона не упадет. Но тогда вынь да положь им двоих детей за пять лет, шовинисты они тут все! Даже участвовать в общем голосовании имеют право лишь те, у кого есть дети.

Маша пошла кругом, рассеянно разглядывая вполне узнаваемые раковину, плиту и разнообразные кастрюли с поварешками. Андрей в холодильнике гремел крышками.

— Ну, а в гости-то ходить можно? — спросил Сашка.

— Не хватит никакого здоровья, — отозвалась Маша. — Тот красавчик, который вез меня утром, сказал, что каждый переход отнимает около процента от продолжительности жизни.

Андрей вынырнул из холодильника со стеклянным кувшином, наполненным золотистой жидкостью, и тарелкой с бутербродами.

— Жратвы полно, — сообщил он, — но ее надо разогревать. Захвати стаканы! — сказал он Маше, вручая Сашке тарелку и выходя из кухни.

Маша сняла с полки три стеклянных стакана. Они с Сашкой неторопливо направились за Андреем.

— Миленький домик, — подметила Маша, огибая в гостиной оттоманку, что стояла напротив журнального столика. Пол, кроме кухни, был везде деревянный. Всё кругом сверкало чистотой, но ощущения, что это место нежилое, не возникало.

По бесконечно скрипучей лестнице они поднялись на второй этаж и уткнулись в раскрытую дверь. У дальней стены напротив нее, задрав ноги на двухтумбовый стол, уже сидел в удобном кресле Андрей. Он держал перед собой на коленях большую книгу в глянцевой обложке.