Ракушка на шляпе, или Путешествие по святым местам Атлантиды

Книга Киплинга начинается с того, что двое детей, брат и сестра, на берегу Мельничного ручья устраивают театральное представление. Они разыгрывают комедию Шекспира «Сон в летнюю ночь». Конечно, не всю целиком: отец специально для них сократил ее, сделав из большой пьесы маленькую. Они играют ту сцену, где ткач Основа, бродя по лесу с ослиной головой на плечах, находит спящую королеву фей Титанию, и она, очарованная волшебным зельем, которое капнул ей в глаз проказник Пак, влюбляется в этого монстра. Титанию играет Уна, а Дан исполняет сразу несколько ролей, в том числе и самого Пака, слугу короля эльфов Оберона.

И вдруг оказывается, что зрителями их пьесы были не только три задумчивые коровы, которые паслись рядом на лугу. Сам Пак собственной персоной, не выдержав, выходит к ним из зарослей, чтобы показать, как надо правильно исполнять его роль. Настоящий Пак — не то порхающее существо со стрекозиными крылышками, в которое превратила эльфов фантазия поэтов, а старейший из старых духов Англии, испокон веков обитавший в этих местах, в окрестностях Волшебного Холма. Он всё видел и всё помнит — и солдат Рима, и викингов в рогатых шлемах, и знаменитую битву при Гастингсе, и первых нормандских королей Англии, и время великой Елизаветы, и войны, и нашествия чумы. Из его увлекательных рассказов, переносящих детей в далекое прошлое Англии и состоит книга «Пак с Волшебных холмов» — и ее продолжение «Награды фей».

Дилогию о Паке проиллюстрировал Сергей Любаев — великий, я считаю, художник книги; хотя тогда, почти тридцать лет назад, он не был еще таким маститым. Подобно тому, как мы с Мариной переводили Киплинга, не имея ни договора, ни уговора с издателями, так и Сергей рисовал иллюстрации и делал оформление книги на чистом энтузиазме — просто я заразил его этой идеей. Лишь когда книги были полностью готовы, мы задумались, кто бы это всё напечатал. В первом издательстве, куда мы пошли, засомневались — книга-то была совершенно неизвестная; во втором издательстве — усомнились. И только в третьем — в «Терре» — просто взяли и напечатали. Потом мы с Сергеем Любаевым сделали вместе еще несколько книг, в том числе отмеченных премиями и наградами, но иллюстрации к «Паку», остались моими самыми любимыми; конечно, это сентиментальность и ностальгия, но это так.

Всё начиналось здесь. Вот Длинный Скат к ручью, вот луг с загадочными «ведьмиными кольцами», вот и старая Мельница — «самое распрекрасное место» для игр в дождливый день. Она восстановлена энтузиастами; схемы на стенах рассказывают о мукомольных колесах и жерновах. Казалось бы, всё в порядке: есть туристы, приходящие сюда «вразброд и парами», есть лавочка при музее, есть даже я, невесть каким ветром занесенный сюда гость из России. И только никто не огласит чердак Мельницы кровожадным пиратским кличем, и никто не высунется из маленького «Утиного окошка» посмотреть, перестало ли моросить на улице или нет. И нет девочки Элси и мальчика Джона — тех самых Уны и Дана, встречавшихся здесь с Паком, с Гэлом-чертежи и ком и лесником Хобденом… Они были погодки, Элси и Джон, она родилась в 1896 году, а он в 1897-м. Значит, сколько ему было, когда он погиб во Фландрии, в бою при Лоосе 27 сентября 1915 года? Восемнадцать лет…

Я заранее изучил по карте окрестности Бэрваша: где какие горы, в какой стороне море и древний замок Пэвенси, и как далеко отсюда до поля битвы при Гастингсе, откуда нормандский воин сэр Ричард с саксонцем Хью вместе добирались до его поместья, причем раненый Хью шел пешком, а сэр Ричард ехал верхом. Они шли полдня через холмы и долины, днем и в лесной темноте, и лишь к полуночи добрались до цели. Мне казалось, что я обязан оттопать собственными ногами путь Ричарда и Хью, — лишь тогда мне по-настоящему откроется дух этой книги, дух славной истории Англии.

Итак, я наметил себе — после киплинговского музея — пешеходную прогулочку до Батла. Это имя, собственно, и означает «битва»; нормандское войско Вильгельма и войско последнего саксонского короля Гарольда Смелого сошлись именно здесь, где сейчас город Батл и древнее Батлское аббатство.

И я прошел эту дорогу — пятнадцать миль вверх и вниз по холмам. Ну, если совсем честно, первые десять миль прошел, а последние пять меня подвезли: укатали сивку крутые горки. И к вечеру я уже сидел в поезде, идущем в Лондон, рассматривая свои сувениры: шелковую закладку с вышитой на ней «Песней контрабандистов» и книгу о Киплинге, в которую я вложил засушиваться несколько листьев дуба, тёрна и ясеня — тех самых листьев, с помощью которых Пак творил свое колдовство.

Но в рюкзаке моем лежала еще одна книжка, которую я открыл — и увлекся. И вот как она ко мне попала. Когда музей открылся и я совершил тур по дому, — прежде чем отправиться бродить вокруг, я поднялся в дирекцию, чтобы попросить показать мне план усадьбы и ее окрестностей. Если таковой найдется.