Ралей. Джентльмен что надо

– Меня предупреждали против незнакомых снадобий, – начала было Елизавета, но очередной, сильнейший приступ головной боли заставил ее опустить руку и попросить: – Дай его мне. Что умереть, что страдать от таких болей – не все ли равно?

– Оно абсолютно безопасно. Иначе я не стал бы предлагать его вам, – сказал Ралей.

Елизавета так широко открыла рот, что он смог разглядеть полоску, на которой кончалась губная помада. Порошок лег ей на язык, она с трудом проглотила его и закрыла глаза. Ралей молча стоял рядом. Четыре года он ждал этого мгновения, и судьба распорядилась так, что и теперь он сумел услужить ей. Он мысленно послал свою благодарность старому Топиавари, который познакомил его с этим и другими лекарствами. Молчание длилось не более трех минут, и королева открыла глаза.

– Это чудо, – воскликнула она, и лицо ее выражало одновременно и удивление и облегчение. – Все прошло. И ты давно уже знаешь об этом средстве, Уолтер?

– Уже несколько месяцев. Если бы я знал, что вы так нуждаетесь в нем, я бы давно сам прислал его вам. Даже если бы на следующий день вы приказали отсечь мою самонадеянную голову.

– Тебе нечего бояться этого. Слишком прекрасная это голова и слишком мудрая. Откуда у тебя этот порошок? – Она коснулась пустого пакета своим длинным, тонким пальцем.

– Из Гвианы…

– От Топиавари, короля Арромайи?

– Ваше величество читали мою книгу?

– Читала. Но там есть неувязка, пропуск.

– Какой? – спросил с удивительной робостью автор.

– В книге нет упоминания об этом чудесном порошке, который избавил меня не только от моей безумной головной боли, но и от болей в ноге.

– Да была ли она? – с одной из своих прежних насмешливых улыбок сказал Ралей.

– Сколько крови она мне попортила за это время, – тихо возразила королева.

Ралей рассмеялся, и после небольшого колебания королева присоединилась к нему. Неужели этот человек так легкомысленно относится к ее благорасположению, что напоминание обо всех этих зря потраченных месяцах приводит его в радостное настроение? В ее королевской душе проснулся живой интерес, которого ей так не хватало все это последнее время. Какой изысканный мужчина! На фоне занудной умеренности ее старых советников и мальчишеской запальчивости молодых фаворитов его личность, роскошная и спелая, как хорошо выдержанное вино, прямо-таки воссияла в то мгновение. Она решила, что будет теперь как можно больше времени проводить в его компании.

– А как поживает твоя жена? – был ее следующий вопрос.

– У нее все в порядке. Она в Шерборне.

– В Шерборне, да? – повторила Елизавета, подняв насурьмленные брови. – А дети, они тоже в Шерборне?

– Ребенок. У нас только один ребенок, мальчик.

– Только один? Неужели супружеское ложе так быстро лишилось своей привлекательности?

Ралей густо покраснел. Нельзя же переходить известные рамки, но…

– Лиз не любит Лондон, – коротко ответил он.

Королева провела рукой по рту, будто стараясь стереть так не к месту появившуюся на губах улыбку.

– А ты не любишь Шерборн?

– По правде говоря, я бы так не сказал – ведь Шерборн это ваш подарок мне. Но в Шерборне нет вас.

И, хотя его слова отдавали лестью, они годились в качестве объяснения его привязанности к Лондону, и королева осталась довольна ими, так как они помогли ей создать картинку у себя в голове: она словно яркий источник света, вокруг которого, как мотыльки, вьются мужчины, а их жены в это время остаются без всякого внимания в далеких поместьях вроде Шерборна.

Неожиданно ее мысли переключились на дела, и сразу в ее физическом облике произошла потрясающая перемена. Взгляд стал проницательным и жестким, руки она сложила на коленях, приготовившись таким образом и говорить и слушать.

– А какие новости из Гвианы с тех пор, как ты вернулся оттуда, сэр Уолтер?

– Плохие, – напрямик ответил ей Ралей. – Мы упустили время. Если бы мы ударили сразу, как я предлагал, с двумя тысячами солдат, земля была бы наша. Я все-таки послал туда Кеймиса с двумя кораблями – все, что я мог предложить, – но они не смогли подняться выше того места, где в Ориноко впадает Карони: на месте их слияния Беррео построил форт.

– Этого не случилось бы ни за что, если бы вы не позволили в свое время Беррео сбежать из плена, – сказала Елизавета, спеша свалить вину на кого угодно, только бы не на себя.

– Возможно, вы правы, – сказал Ралей, – но едва ли я мог взять его с собой в экспедицию; да и сбежал он, пока меня не было. К тому же еще неизвестно, имел ли я право привезти его сюда с собой. Ведь война с Испанией не объявлена.

– Тогда зачем было громить Сент-Джозеф?

– Это было необходимо. Знаете поговорку «На безрыбье и рак рыба»?

– А образцы золота – вы их проверили?

– В половине образцов обнаружено золото. Их месторождения я пометил на картах. Во время следующей экспедиции я не буду зря рыскать в поисках золота в районах с красной почвой.

– А земля действительно так богата им?

– Я уверен, что запасы золота такие, каких свет не видывал.

– А аборигены, они вроде бы были дружественно настроены к нам?