Рам и Гау

Своего голоса Рам не слышал. Не слышно было даже шума воды, кипящей белой пеной. Но она поднималась быстро и неотвратимо. Остановиться на бегу хоть на минуту – значило погибнуть в водовороте. И люди не останавливались.

Сыпавшиеся сверху камни по чистой случайности ещё не погубили ни одного из них, пока они потеряли только раздавленных носорогом. Но люди чувствовали: силы их слабеют, победителем в беге на скорость останется вздыбившийся, ошалевший поток, если не случится чудо…

И оно случилось: мощный удар снова потряс скалы, стены ущелья разошлись, точно сделанные из мягкой глины. Дно его превратилось в бездонную пропасть, и в ней, крутясь и пенясь, исчезла преследовавшая людей вода. Теперь ручей водопадом низвергался в пропасть, зиявшую под ногами застывших на обрыве людей. К их счастью, они оказались все на одной стороне ущелья. Окажись они по обеим сторонам провала– им бы уже не соединиться. Люди орды не знали, сколько времени оставались на выступах скалы, словно птицы рассеянной стаи. Но не было у них крыльев, чтобы спастись из этой каменной темницы.

Стены ущелья продолжали ворчать и вздрагивать, но грохот теперь отдалялся, будто уходил в глубь потревоженной горы. Дым наверху её превратился в мощный столб и всё плотнее закрывал кусочек неба над ущельем. Начало темнеть. Вдруг Гау схватил за руку Мука, бессильно лежавшего около него на скале.

– Огонь! – сказал он тихо: кричать и у него не было силы.

Мук повернулся. Дымный столб не растаял, как обычно, в темнеющем небе. Он ярко светился: громадные языки огня играли в его толще и выбивались наружу.

– Огонь! – отозвался старик и даже приподнялся на локте, точно это слово придало ему силы.

– Огонь! – повторил детский голос.

Гау оглянулся: это был Рам. Он тихонько перебрался на площадку, где стоял вождь, и, опустившись на камень возле Мука, осторожно положил спасённую им девочку. Измученная страхом и бегством, она спала, но и во сне вздрагивала.

Сам Рам тоже был измучен не меньше, но сейчас он об этом не думал. Маленькие глаза его радостно сияли. Среди всех измученных, голодных людей эти трое были способны уже почти по-человечески мечтать, забывая ужас и опасность своего положения.

Огонь и среди этого ужаса по-прежнему был их мечтой.

Глава 32

Остальные люди орды, постепенно приближаясь, тоже собрались на площадке, где стоял Гау. На тесноту не жаловались, наоборот, жались друг к другу. От этого становилось немного легче. Чужие мохнатые спины, казалось, защищали не только от промозглой сырости ущелья, но и от непонятных окружавших опасностей. Так, кто сидя, кто лёжа, люди орды провели над бездной вечер и ночь. Утро не принесло утешенья: ручей, висевший серебряной ниточкой так близко, был для них недосягаем. Голод и жажда мучили всё сильнее, но на голом камне ни пищи, ни воды не было. Дети плакали, мужчины сердито на них огрызались.

Девочка-сиротка не отходила от Рама. Мальчик и раньше бывал с ней ласков, случалось, угощал то вкусным червяком, то птичьим яичком. Но постепенно она начала нетерпеливо теребить его за руку. Мать исчезла, и Кама считала естественным требовать еду от Рама. Но Раму было не до утешений: в голове уже мешались сон и быль. Глухой грохот в глубине горы казался ему рыком догоняющего их носорога. Он то и дело вскакивал, озирался и устало опускался на место, не отвечая на просьбы и слезы девочки.

Столб дыма над горой теперь сиял и светился так ярко, что свет стал виден и днём. А небо всё больше темнело, покрывалось тучами и, наконец, горячий вихрь ворвался в ущелье. Он гудел и осыпал людей орды тучами горячего вулканического пепла, затемнившего небо. Пепел засыпал глаза, сушил глотки, сквозь него еле виднелась дразнящая ниточка ручья. И от этого жажда делалась непереносимой.

И тут молодой Ик не выдержал: с отчаянным криком он прыгнул с утёса к живительной струе. Но не допрыгнул до неё и с распростёртыми руками полетел в бездну. Ни всплеска, ни удара нельзя было расслышать в грохоте, который шёл по-прежнему откуда-то снизу и всё усиливался.

Но вот горячий пепел перестал падать, и хлынул проливной дождь. Образовавшийся из паров, вылетавших из вулкана, он был тоже горячий, обжигал голые мохнатые тела, но люди об этом не думали. С радостными криками они подставляли сложенные ладони и пили, пили… Матери набирали из ладоней воду в рот и изо рта поили детей. Малышка Кама не умела складывать ладони, Рам подставил ей свои, полные горячей грязной воды.