Рама для картины

— Вам пришлось пережить ужасное.

— Да, голубчик.

Ударила по тормозам. Машина рывком остановилась. Судя по роскоши небольших флигелей по обе стороны сгоревшего особняка, ей принадлежала отнюдь не трущоба. Но осталась — расползшаяся черная куча с выщербленными обломками наружных стен, отдаленно напоминавшими прежние формы. Да толстая кирпичная труба, как она и говорила, взметнувшаяся к небесам. В голове промелькнуло: только очаг смог устоять перед пламенем пожара.

— Вот и приехали, — сказала Мейзи. — Как вам это нравится?

— Очень горячий был пожар.

— Ну, конечно, миленький! Такая куча дерева! Большинство старых домов на побережье построены из дерева.

Не вылезая из ее светло-голубой машины, почувствовал запах гари.

— Когда это произошло?

— В воскресенье.

Какое-то время молча глядели на пожарище. Из-за трубы медленно вышел человек. Осторожно ступал, время от времени наклоняясь и что-то подбирая в золе.

Мейзи обладала большой устойчивостью, но чуть не свалилась с сиденья.

— Эй! — крикнула она, выпрыгивая из машины. — Что вы тут делаете?

Человек выпрямился, явно обескураженный. Ему было лет сорок, по-моему. Плащ, новая шляпа, лицо украшали спускавшиеся вниз усы.

Вежливо приподнял шляпу.

— Страховая компания, мадам.

— Я думала, вы подъедете в понедельник.

— Оказался в этом районе и решил, что лучше не откладывать. Вы согласны?

— Наверное, так, — сказала Мейзи. — Надеюсь, не будете водить меня за нос с выплатой страховки? Конечно, никто не вернет мне мои ценности. Я бы предпочла их любой сумме. У меня все равно денег много.

Его явно шокировала эта манера разговора.

— Да. Понимаю.

— Выяснили, отчего возник пожар? — требовательно спросила Мейзи.

— Нет, мадам.

— Хоть что-то выяснили?

— Нет, мадам.

— Когда я могу приступить к расчистке?

— Когда будет угодно, мадам.

Он осторожно шагнул в сторону, тщательно выбирая, куда поставить ногу. У него были сероватые глаза, развитый подбородок, и он производил впечатление умного человека.

— Как вас зовут? — спросила Мейзи.

— Гриин, мадам, — ответил он и, немного помолчав, добавил: — Через два «и».

— Прекрасно, мистер Гриин черед два «и», — добродушно сказала Мейзи, — мне бы хотелось получить бумаги.

Он слегка наклонил голову.

— Как только напишу отчет.

Мейзи сказала «хорошо», и Гриин, вновь подняв шляпу и пожелав ей всего доброго, направился к белому «форду», стоявшему неподалеку.

— Ну, тогда все в порядке, — удовлетворенно сказала Мейзи, глядя, как он удаляется. — Сколько будет стоить картина?

— Две сотни плюс расходы за двое суток проживания в местной гостинице.

— Ну, это круто. Одна сотня и двое суток… Мне должно понравиться то, что получится, а то не заплачу.

— Не понравится — не заплатим?

Добродушные красные губы расплылись в улыбке:

— Именно так, миленький.

Мы остановились на ста пятидесяти, если ей понравится. Или пятидесяти, если — нет. Должен начать работу в понедельник. Впрочем, может помешать дождь.

4

Понедельник выдался ветреным, но ясным, с остатками летнего тепла. До Уорсинга я добрался на поезде, а до дома — на такси. К удивлению соседей, установил мольберт приблизительно там, где раньше были ворота — их не сняли с петель и не унесли пожарные. Они лежали на лужайке; на одной створке красовалась аккуратная трогательная табличка: «Островок сокровищ».

Бедный Арчи, бедная Мейзи.

Я покрыл поверхность холста спокойной грунтовкой кофейного цвета. Пока все было сырым, наметил краской того же цвета, но более темного оттенка очертания разрушенного дома на фоне горизонтальных линий изгороди, гальки, моря и неба. На этой стадии, работы легко стереть ошибки композиции, сделать все заново. Выправить пропорции и перспективу. Уравновесить композицию.

Закончив часть работы, оставил ее сохнуть, а сам прошелся по саду, разглядывая останки дома с разных сторон. Море блестело под солнцем. Местами темно-серыми пятнами лежали тени от островерхих тучек. На каждой волне было по барашку. Наступил отлив, обнаживший мокрое пространство ребристого песка.

Я повернул назад — продолжать работу. Тут увидел, как из просторного микроавтобуса появились двое мужчин, проявлявших несомненный интерес к тому, что было когда-то домом.

Подошел к мольберту, рядом с которым они стояли, разглядывая начатую картину.

Один был плотный, лет пятидесяти, второй — худой, не старше тридцати. На лицах — полная уверенность в себе. Старший поднял глаза, когда я подошел поближе.

— У вас есть разрешение находиться здесь? — спросил он. Это был вопрос без тени враждебности.

— Владелица хочет, чтобы дом был запечатлен на картине.

— Понятно..

Его губы слегка передернулись.

— А у вас есть разрешение? — спросил я.

Слегка приподнял брови.

— Страховая компания, — ответил он, словно удивляясь, что кто-то может задать такой вопрос.

— Та самая, из которой мистер Гриин?

— Кто?

— Гриин, через два «и».

— Не знаю, о ком речь. Мы договорились с миссис Мэттьюс осмотреть дом, оценить нанесенный ущерб…

— Значит, у вас нет Гриина?

— Ни с одним «и», ни с двумя.

Он стал мне симпатичен. Юмором от меня можно добиться много.