Рама Явленный

— С чего ты это решила? — ответил Ричард с ухмылкой. — Только потому, что мы проводим время в разговорах, вспоминая былые события, или потому, что ежедневное пребывание в отхожем месте требует теперь больше времени и энергии, чем секс? Но это еще не значит, что мы старики.

Николь усмехнулась.

— Неужели дошло и до этого? — проговорила она.

— Не совсем, — ответил Ричард, поддразнивая ее. — Я по-прежнему люблю тебя, как мальчишка… но время от времени любовь отодвигается в сторону: тут болит, там болит… раньше со мной этого не бывало. Кстати, ты просила меня напомнить, чтобы я помог тебе обследовать сердце?

— Да, — Николь кивнула. — Но вообще-то ты ничего особенного не можешь сделать. Я прихватила с собой лишь стетоскоп и сфигмометр и несколько раз уже обследовала себя… но не смогла обнаружить ничего необычного, кроме случайных перебоев в сердце и одышки. — Она улыбнулась. — Возможно, причиной всему волнения… и, конечно, возраст.

— Будь здесь наш зять-кардиолог, — сказал Ричард, — он мог бы тщательно обследовать тебя.

Они молча шли несколько минут.

— А ты не скучаешь по детям, а? — спросил Ричард.

— Скучаю, — Николь вздохнула. — Но стараюсь пореже вспоминать о них. Так хорошо жить, тем более вместе с тобой. Несомненно, здесь гораздо лучше, чем в тюрьме, особенно в те последние месяцы… к тому же у меня столько чудесных воспоминаний о своих детях…

— Господь даровал мне мудрость, чтобы смиряться с вещами, которые я не могу переменить, — вспомнил чужую мысль Ричард. — Это одно из лучших твоих качеств, Николь… я всегда слегка завидовал твоему хладнокровию.

Николь неторопливо шла.

«Чьему хладнокровию? — повторила она про себя, вспоминая тревоги, одолевавшие ее после смерти Валерия Борзова, как раз когда произошла стыковка „Ньютона“ с Рамой. — Тогда я не смогла уснуть до тех пор, пока не сумела, наконец, убедить себя в том, что погиб он не по моей вине». Она коротко обежала умственным взором последующие года. «Хладнокровие, если таковое мне присуще, я приобрела недавно: материнство и возраст позволяют по-иному взглянуть на себя и на мир».

Несколько мгновений спустя Ричард остановился и повернулся к Николь.

— А знаешь, я очень тебя люблю, — вдруг проговорил он, с пылом обнимая жену.

— Чего это ты? — спросила Николь несколько секунд спустя, удивленная неожиданным взрывом эмоций.

Ричард задумался.

— Последнюю неделю, — взволнованно произнес он, — я разрабатывал совершенно безумный, но великолепный план. Я знаю, как он опасен и, пожалуй, даже глуп, но, подобно всем прежним, новая идея не отпускает меня… Дважды я вставал с постели посреди ночи, чтобы обдумать детали… Я уже хотел рассказать тебе обо всем, но решил сперва убедиться в том, что это возможно…

— Абсолютно не представляю, о чем ты говоришь, — нетерпеливо проговорила Николь.

— О детях. Я придумал, как устроить им побег сюда, в Нью-Йорк. Я даже начал перепрограммировать Жанну и Алиенору.

Николь глядела на мужа. Ее эмоции боролись с рассудком. Он принялся рассказывать ей план бегства.

— Подожди минуточку, Ричард, — перебила его Николь через несколько секунд. — Мы должны ответить сперва на главный вопрос… почему это ты решил, что дети обязательно захотят бежать? В Новом Эдеме их никто не преследует — они не в тюрьме. Конечно, Накамура — тиран. Жизнь в колонии трудна и безрадостна, но, насколько я знаю, наши дети свободны, как и все остальные граждане. Но если они попытаются добраться до нас и не сумеют этого сделать, их жизнь окажется в опасности… Кстати, здешнее существование — для нас вполне сносное — едва ли покажется им раем.

— Я знаю… знаю… — ответил Ричард. — Быть может, меня чересчур увлекло желание увидеть их снова… но чем мы рискуем, если пошлем Жанну и Алиенору переговорить с ними? Патрик и Элли — взрослые люди, они сами способны принимать решения…

— А как насчет Бенджи и Кэти? — спросила Николь.

Ричард нахмурился.

— Конечно, Бенджи самому сюда не добраться, поэтому о нем речь может идти только в том случае, если кто-то из остальных решит помочь ему. Что же касается Кэти, то у нее неустойчивый характер и она непредсказуема… возможно, она даже выложит все Накамуре… Я думаю, иного выхода нет: нам придется обойтись без нее…

— Родители никогда не должны оставлять надежду, — негромко произнесла Николь, обращаясь столько же к себе, сколько и к Ричарду. — Кстати, — добавила она, — как насчет Макса и Эпонины? Учитывая, что они практически стали членами семьи…

— Действительно, Макс самым идеальным образом может организовать новый побег из колонии, — проговорил Ричард, вновь воспламеняясь. — Он проделал фантастическую и безошибочную работу, чтобы спрятать тебя, а потом доставить к озеру Шекспир. Патрику и Элли потребуется зрелый и уравновешенный человек, способный проконтролировать все детали операции… В моем плане Жанна и Алиенора должны сначала встретиться с Максом. Не только потому, что он уже знаком с моими роботами — просто Макс способен объективно оценить реальность этого плана. Если через роботов он даст нам знать, что считает идею неудачной, мы откажемся от нее.