Рама II. Сад Рамы. Рама явленный

31-10-97 Родился внук, Мэтью Арнольд Ринальди, Толидо, Огайо.

27-8-06 Родился сын Бенджамин Райан О'Тул, Рама 7-3-08 Родился сын Патрик Эрин О'Тул, Рама 6-1-15 Женился на Симоне Тиассо Уэйкфилд.

«Старик ты, О'Тул», — сказал он себе, поглядев в зеркало на редкие седые волосы. Несколько минут назад он закрыл Библию и вернулся в ванную, чтобы причесаться в последний раз. «И слишком стар для этой женитьбы». Он вспомнил то венчание, что было сорок шесть лет назад. «Я был тогда блондином, с густой шевелюрой. Катлин выглядела прекрасно. А какая была дивная служба! Я чуть не заплакал, увидев свою невесту в приделе».

Он вспомнил Катлин в подвенечном платье, под руку с отцом… это воспоминание уступило место другому, там тоже были слезы, но плакала жена. Она сидела рядом с ним в комнате для прощания… дело было на космодроме Кеннеди на Мысе Канаверал, перед подъемом на «Низкоорбитальную станцию-3», где собирался экипаж «Ньютона». «Береги себя, — проговорила она, на удивление пылко прощаясь с ним. Они обнялись. — Милый, я горжусь тобой, — шепнула она. — Я тебя очень люблю».

— Я тебя очень люблю, — так сказала Симона, когда Майкл начал допытываться, в самом ли деле она хочет выйти за него замуж, а если да, то почему. Мягкое лицо Симоны вытеснило из памяти сцену прощания с Катлин. «Симона, ты такая доверчивая и невинная, — размышлял Майкл о своей будущей невесте. — На Земле ты еще даже не достигла подходящего возраста и считалась бы девочкой».

Тринадцать лет, прожитых на Раме, разом промелькнули в его голове. Сперва вспомнились трудные роды, то счастье, которое он испытал, когда Симона подала голос и он поднес ее матери. А потом представил себе Симону постарше — лет шести, старательно изучающую катехизис под его руководством. В другом воспоминании Симона крутила с Кэти веревочку и скакала, распевая веселые песенки. Последним вспомнился семейный пикник на берегу Цилиндрического моря. Гордая Симона как ангел-хранитель держалась возле Бенджи.

«Да, когда мы прибыли в Узел, она уже была юной женщиной, — подумал генерал О'Тул, переключаясь на более близкую цепь событий. — Очень преданной, терпеливой и самоотверженной с младшими. И только Симона могла заставить Бенджи так улыбаться».

Все эти облики Симоны пронизывала общая тема. Майкл ощущал к своей невесте, еще не вышедшей из детского возраста, совершенно необыкновенную любовь: не те нежные чувства, которые испытывает обычно жених к своей невесте, а нечто похожее на обожание. Но тем не менее это была любовь, способная соединить столь неподходящую пару.

«Какой я счастливчик, — думал Майкл, одеваясь. — Господь явил мне столько своих чудес».

В мастерской на противоположном краю их апартаментов Николь помогала Симоне одеться. Не совсем подвенечное — в классическом смысле этого слова

— платье в то же время было белым, пышным, с бретельками и явно отличалось от повседневных нарядов, используемых обычно в их семействе.

Аккуратно вставив гребни в длинные черные волосы дочки, Николь поглядела на ее отражение в зеркале и произнесла:

— Ты у меня просто красавица.

Она глянула на часы, у них оставалось еще десять минут. Симона была уже совершенно готова, если не считать туфель. «Хорошо. Можно поговорить», — подумала Николь.

— Дорогая, — начала она, но слова на удивление не шли с языка.

— Что, мамочка? — Сидя на постели возле матери, Симона старательно надевала на ноги черные туфли.

— Когда мы с тобой на той неделе говорили о сексе, — начала вновь Николь, — мы не упомянули кое о чем. — Симона посмотрела на мать с таким вниманием, что Николь даже забыла, о чем собиралась сказать. — Ты прочла те книги, которые я тебе давала?… — спросила она в мгновенном замешательстве.

Морщинки на лбу Симоны выдавали ее смущение.

— А как же, — ответила она, — мы вчера обсуждали это.

Николь взяла дочку за обе руки.

— Майкл — чудесный человек, — сказала она, — добрый, любящий, ласковый, но он стар. А когда мужчины стареют…

— Мама, я не понимаю тебя, — мягко перебила ее Симона. — Ты, кажется, собиралась поговорить со мной о сексе.

— Я хочу тебе сказать, — Николь глубоко вздохнула, — что с Майклом в постели тебе придется быть очень терпеливой и ласковой. Иначе может ничего не получиться.

Симона долго глядела на мать.

— Я догадывалась об этом, — спокойно проговорила она, — по твоему волнению и явной озабоченности на лице Майкла. Не волнуйся, мама, я не жду ничего нереального. Прежде всего наш брак заключается не ради сексуальных радостей. А поскольку у меня вообще нет никакого опыта, любое новое удовольствие обрадует меня.

Николь удивилась своей необычайно зрелой тринадцатилетней дочери.

— Ты у меня просто золото, — сказала она, ощутив приток слез к глазам.