Рама II. Сад Рамы. Рама явленный

— Узнав об этом, Накамура решил, что Элли известно больше, чем она говорит. И несколько часов он задавал ей вопросы на разные темы, в том числе о наших военных возможностях и географий нашего домена. Элли старательно избегала любых важных сведений — кстати, она ни разу не упомянула Изумрудный город — и неоднократно утверждала, что никогда не видела здесь ни оружия, ни солдат. Накамура ей не поверил. В конце концов он приказал бросить ее в тюрьму. Там ее для начала избили. С тех пор Элли молчит, невзирая на грубое обращение.

Верховный Оптимизатор умолкла. Заметив, как побледнела Николь, узнав, что с ее дочерью скверно обращаются, предводительница октопауков обратилась к Синему Доктору:

— Можно ли продолжать?

Макс и Патрик стояли в дверях. Конечно, они не могли понять, что говорила Верховный Оптимизатор, но бледность на лице Николь видели хорошо. Патрик вступил в комнату.

— Мать моя больна… — начал он.

— Все в порядке, — Николь взмахом руки отослала его. Она глубоко вздохнула. — Пожалуйста, продолжай, — обратилась она к Верховному Оптимизатору.

— Накамура, — продолжила Верховный Оптимизатор, — наконец убедил и себя, и своих помощников в том, что наши угрозы — всего лишь блеф. Он уверен, что, хотя наша технология в некоторых областях опережает человеческую, мы не способны к войне… И на последнем заседании штаба, окончившемся лишь несколько тертов назад, он принял решение бомбежкой добиться от нас повиновения. Первый из массированных налетов состоится утром. Мы, конечно, предпримем ответные меры. Иначе существование нашей колонии окажется под угрозой. Прежде чем прийти сюда, я распорядилась, чтобы привели в исполнение план военных действий номер 41, предусматривающий реакцию умеренной силы: частичное уничтожение колонистов Нового Эдема. Однако будет нанесен достаточно сокрушительный удар, способный быстро закончить войну. По нашим оценкам, гибель ожидает двадцать-тридцать процентов людей…

Заметив боль на лице Николь, Верховный Оптимизатор умолкла. Николь попросила пить.

— Можно ли узнать какие-нибудь подробности о ваших действиях? — проговорила Николь, отпив воды.

— Мы подобрали микробиологический агент, химически подобный ферменту, участвующему в воспроизведении клеток ваших организмов. Здоровый человек, не достигший сорокалетнего возраста, обладает достаточно прочной защитной системой, чтобы естественным образом выдержать действие агента. Люди старые и нездоровые отреагируют незамедлительно. Клетки их тел не смогут более возобновляться, а потому организмы просто прекратят существование… Чтобы подтвердить свои теоретические предположения, мы использовали кровь, кожу и другие ткани и клетки, взятые из ваших тел. И не сомневайтесь: молодежь останется целой.

— Наш вид считает биологическую войну аморальной, — после короткой паузы сказала Николь.

— Мы знаем об этом, — ответила Верховный Оптимизатор. — Действительно, в вашей системе ценностей некоторые виды военной деятельности более приемлемы, чем другие. Мы не признаем военных действий как таковых. Мы обороняемся, только если у нас не остается иного выхода. Едва ли мертвецу важно, что принесло ему смерть — винтовка, бомба, ядерное оружие или биологический агент… Увы, нам приходится обороняться тем оружием, которым мы располагаем.

Наступило долгое молчание. Наконец, Николь вздохнула и качнула головой.

— Полагаю, что мне следует благодарить вас и за подобный исход этой дурацкой войны, хотя перспектива многих смертей, безусловно, страшит меня. Я бы предпочла найти другой путь…

Три октопаука направились к выходу. Макс и Патрик приступили к Николь с вопросами еще до того, как гости оставили дом.

— Подождите, — проговорила Николь усталым голосом. — Соберите всех. Я не хочу рассказывать о планах октопауков более одного раза.

Николь не могла уснуть. Невзирая на все старания, она постоянно думала о людях, которые вот-вот умрут в Новом Эдеме. Перед ее умственным взором проплывали лица людей старшего поколения, которых она знала и с кем работала во время пребывания в колонии.

«А что будет с Кэти и Элли? Что, если октопауки ошиблись?» Она представила Элли, какой последний раз видела ее с мужем и дочерью. Николь вспомнила ссоры между Элли и Робертом, свидетельницей которых бывала. Усталое лицо дочери стояло перед ней. «И теперь еще Роберт. О Боже, он ведь старше сорока и совсем не заботится о себе».

Николь ворочалась с боку на бок, понимая, что ничего сделать не может. Наконец, она решила сесть. «Неужели я опоздала? — спросила себя Николь, снова подумав о Роберте. — Он мне не нравится. Элли могла бы найти лучшего мужа. Но все-таки он — отец Никки».

В голове ее начал созревать план. Николь осторожно выскользнула из постели и отправилась к шкафу, чтобы одеться. «Быть может, я не сумею помочь, но по крайней мере буду знать, что хотя бы пыталась это сделать». Особенно тихо Николь шла по коридору: она не хотела будить Патрика и Наи, ночевавших в комнате Элли после того, как с ней приключился приступ. «Они сразу же уложат меня в постель».