Рама II. Сад Рамы. Рама явленный

И Николь заставила себя вернуться к разговору. «У нас, стариков, мысли вечно улетают неизвестно куда, — сказала она себе. — Все, что мы видим и слышим, навевает столько воспоминаний».

— Я уже успела кое-что проверить, — проговорила Николь. — Увы, вся администрация Авалона умерла в войну… Я описала внешность твоей матери нескольким людям, хорошо знакомым с Авалоном, но никто из них не помнит ее.

— Вы считаете, что она была умственно отсталой? — спросила Мария.

— Этого нельзя исключить, — ответила Николь, — однако скорее всего мы этого никогда не узнаем… Твое ожерелье как ничто другое дает возможность установить личность твоей матери. Она явно входила в орден католической церкви, основанный Святым Микелем Сиенским… Элли утверждает, что на борту есть микаэлиты… Я намереваюсь переговорить с ними, как только представится случай…

Николь смолкла, обернулась лицом к обсервационной палубе, где поднялась какая-то суматоха. Люди и октопауки показывали на окна, отчаянно жестикулировали. Пара людей бросилась в коридор — очевидно, чтобы пригласить остальных понаблюдать за происходящим.

Оставив столик, Николь и Мария направились по ступенькам на палубу и заглянули в большое окно. Там, за светящимся тетраэдром, к Узлу медленно приближался огромный космический корабль с плоской палубой, похожий на авианосец. Николь и Мария глядели несколько минут, космический аппарат делался все больше и больше.

— Что это? — спросила Мария.

— Не имею представления, — ответила Николь.

Обсервационная палуба быстро заполнялась. Двери постоянно открывались, в комнату входили все новые и новые люди, октопауки, игуаны, пришло даже двое птиц. Толпа начинала нажимать на Николь и Марию.

Плоский, как стол, аппарат был удивительно длинным — длиннее, чем транспортный коридор, соединяющий сферы Узла. По его поверхности было разбросано несколько дюжин больших прозрачных «пузырей». Он остановился возле одной из сфер и выпустил длинную прозрачную трубку, точно вошедшую сбоку.

На палубе была сумятица. Все толкались, стараясь пробиться к окну. В невесомости пара игуан поползла по окну, к ним быстро присоединилось десять-двадцать человек. Теснота угнетала Николь, и она попыталась уйти подальше. Но сделать это было трудно: Николь толкали со всех сторон. Она упустила руку Марии. По толпе пробежала волна, и Николь боком ударилась о стену, ощутив острую боль. В суете она могла бы упасть и заработать новую травму, но Большой Блок и кирпичеголовые, вступив в толпу, навели в ней порядок.

Когда Большой Блок добрался до нее, Николь чувствовала себя весьма скверно. Боль в левом бедре сделалась непереносимой. Идти она не могла.

— Все это старость, — проговорил Орел. — Надо быть поосторожнее. — В комнате находились только они с Николь, остальные завтракали.

— Мне не нравится подобная хрупкость, — промолвила Николь. — И я не хочу осторожничать, боясь новой травмы.

— Бедро заживет, но не сразу. Тебе повезло — всего лишь сильный ушиб, а не перелом. В твоем возрасте сломанное бедро может сделать человека инвалидом до конца его дней.

— Благодарю, утешил, — Николь пила кофе, лежа на своем матрасе; под ее голову было подложено несколько подушек. — Ну, хватит обо мне, давай перейдем к более важным вещам… Для чего предназначен этот плоский космический аппарат?

— Люди уже начали его звать Носителем, — произнес Орел. — Вполне подходящее имя.

— Вот что, — сказала Николь с раздражением после непродолжительной паузы. — Не надо играть со мной в молчанку. Я лежу здесь, накачанная лекарствами, мне и без того больно… Зачем мне еще напрягаться, вытягивая из тебя информацию?

— Нынешняя фаза операции заканчивается, — проговорил инопланетянин. — Некоторые из вас будут перемещены на Носитель, остальных перевезут в Узел.

— А что будет потом? — спросила Николь. — Как будут решать — кому куда идти?

— Пока я еще не могу сказать об этом, — ответил Орел. — Но гарантирую — тебя ждет Узел… Однако, если ты расскажешь об этом кому-нибудь еще, учти — больше я не стану делиться подобными сведениями… Мы хотим, чтобы переход был осуществлен подобающим образом…

— Вы всегда хотите, чтобы все происходило подобающим образом… — Чуть переменив позу, Николь охнула. — Откровенно говоря, не вижу в этих словах особенной информации.

— Ты знаешь теперь больше, чем все остальные.

— Не многим больше, — буркнула Николь, отпивая кофе. — Кстати, а у вас там, в Узле, не найдется таких докторов, которым стоит лишь помахать волшебной палочкой над этим синяком, и он исчезнет?

— Нет, но если хочешь, мы можем подготовить тебе новое бедро. Конечно, ты назовешь его псевдобедром.

Николь покачала головой и дернулась, задев ногу чашкой.

— Скверная штука старость, — проговорила она.

— Мне очень жаль, — ответил Орел, поднимаясь. — Я навещу тебя при первой возможности…

— Постой, — перебила его Николь. — У меня есть к тебе одно дело… Наи просила меня походатайствовать перед вами за Галилея… Она хочет, чтобы его вернули в семью.