Рамаяна

Разумный Вибхишапа молвил царевичу слово.
Сверх меры возвышенно было оно и толково.

«Мой раджа! На Ланку, что Раваны дышет величьем,

Лазутчиков смелых направил я в образе птичьем.

Они прилетели обратно с рассказом подробным

О силах враждебных, расставленных в Ланке Всезлобным.

— Что мною услышано было, о мой Безупречный,

Узнаешь! — продолжил Вибхишана добросердечный, —

Стоят у Восточных ворот йатудханы Прахасты.

У Южных — на страже стоит Махапаршва Бокастый.

Совместно с Бокастым врата сторожит Маходара.

Герой Индраджит, обладатель незримости дара,

У Западных врат пребывает, и Раваны сына

Кольцом обступила Летающих Ночью дружина.

Тяжелые молоты, луки, мечи и трезубцы,

Секиры и копья сжимают в руках душегубцы.

У Северных врат, окружен многотысячной стражей,

Мой царственный брат — в ожидании армии вражьей.

Но знающий мантры святые властитель и воин,

Снедаем тревогой, нашествием обеспокоен.

Меж тем кривоглазый храбрец Вирупакнга в твердыне

Построил свою копьеносную рать посредине.

Лазутчики паши не только сочли колесницы.

Их тысяч с десяток, о сын Каушальи-царицы!
Подсчитаны также слоны, жеребцы, кобылицы.

Вдобавок тьма-тьмущая ракшасов пеших и конных,

Весьма кровожадных, опасных, в бою непреклонных.

Свирепо и дико отважное воинство это.

И ценит в нем Лапки владыка достоинство это.

И ратников тысячу тысяч любой воевода

Имеет на случай войны против ракшасов рода.

Поверь, Безукорный, когда ополчился, к примеру,

Властитель злотворный па бога богатства Куберу,

Он ракшасов грозных пригнал исполинского роста,

Выносливых, доблестных — семьдесят раз тысяч по сто.

И были они своему государю послушны, —

Как Равана — злобны, гордыни полны, криводушны.

Тебя устрашить невозможно, мой раджа преславный

Но ярость хочу я в тебе пробудить, Богоравный. -

Подвластных единому взмаху могучей десницы

Слонов, пехотинцев, и конницу, и колесницы
На ратное поле ты выведешь, царь лунолицый.

Как сын Дашаратхи, обученным войском владея,

С презренным расправишься ты, уничтожив злодея».

Вибхишаны речь прозвучала разумно и кстати.

Царевич велел выступать предводителям рати:

«К Восточным воротам пошлю с обезьянами Нилу.

Прахасте Рукастому с ним совладать не под силу!

А к Южным воротам отправится Ангада — ярый

Воитель, разбить Махапаршву с его Маходарой!

Пускай Хануман, этот бык обезьяньего рода,

От Западных врат ни столба не оставит, ни свода

И в Ланку ворвется с толпой обезьян без препоны —

Так сын Дашаратхи приказывал благопреклонный, —

Дорогу расчистив Сугривы несметной дружине,

Что ринется в город, под стать смертоносной лавине!

Падет от руки моей Равана боговраждебный,

Что чинит злодейства, используя дар свой волшебный!

Живым существам трех миров не дает он покоя.

Богам и святым нестерпимо глумленье такое.

По стоит лишь двинуться в сторону Северных врат мне —

Снести их поможет возлюбленный Лакшмана-брат мне!

Как только от них не останется камня на камне,

Мой Лакшмана бросить в столицу поможет войска мне!

Царям обезьян и медведей даю полномочья,

Не мешкая, вражеских сил сокрушить средоточья!