Рамаяна

К царю Бхагиратхе был милостив мирозиждитель:
«Ты мне угодил, добросклонный Айодхьи властитель!

Твоим пожеланиям благочестивым я внемлю.
Да будет по-твоему: спустится Ганга на землю!»

Но Шива сказал: «Для земли непосильное бремя
Возьму на себя и под Гангу подставлю я темя!»

А Ганга, мирами тремя почитаема свято,
Как старшая дочерь Владыки Снегов — Химавата,

Рекой обернулась и, с небом простившись лазурным,
Обрушилась Шиве на темя течением бурным.

Подумала Ганга: «Я в пекло столкну его живо!»
Но мысли ее прочитал и разгневался Шива:

«Кудрями своими свяжу непокорные воды!
Священная эта река не увидит свободы.

У Шивы в кудрях заплутаешься, как в Гималаях».
И Ганга распутать за тысячу лет не смогла их.

Теченье реки, что блуждала, как пленная дева,
Удерживал в буйных своих волосах Маха дева.

Сквозь жесткие пряди его, как сквозь поросль густую,
Священные воды пробиться пытались впустую.

Но Шива признал Бхагиратхи заслугу святую.
Он Ганге вину отпустил и сложил с нее кару.

И хлынули волны великой реки в Бриндусару.
На семь рукавов разделилась она при паденье.

Довольству людскому служило протоков рожденье.
И трое из них на восток понесли полноводье:

Где Храдини, Панаши, Налини — там плодородье!
На запад отправились трое, чаруя приятной

Красой и даруя прохладой своей благодатной:
Сучакшу, и Сита, и Синдху — названье тем водам

Божественной Ганги, с небесным расставшейся сводом.
Седьмым у великой реки был проток безымянный.

Последовал он за повозкой царя осиянной.
А праведный царь Бхагиратха, в могучей деснице

Сжимая поводья, скакал в золотой колеснице.
И вторили гулкие горы, гремя, как мриданги,

Ревущим потокам с небес низвергавшейся Ганги.
Созданья, рожденные влагой соленой и пресной,

Летели стремглав по течению Ганги небесной:
И в панцирях пестрых, семья черепах пресноводных

Среди серебром отливающих рыб разнородных,
И бездна творений морских: непонятные дива,

У коих окраска затейлива, стать прихотлива.
Порою внезапный толчок выбивал из потока

Живые, как ртуть, существа, что взлетали высоко
И вспыхнув, как молния, гасли в мгновение ока.

Поток закипал, белоснежною пеной блистая.
Казалось, над Гангой плыла лебединая стая.

Иль в неба густой синеве белопенной грядою
Беспечно неслись облака над священной водою.

Меж тем, безупречная, волны катящая плавно,
Красавица Ганга могла повернуть своенравно,

Подчас удивляя и струй неожиданным взлетом,
Как будто он в райском селенье рожден водометом.

Из горнего мира лиясь, человеку на благо,
Была восхитительна Ганги божественной влага.

Река, обладавшая даром смывать прегрешенья,
Исправно служила земле для ее украшенья.

В блистающих водах, что свежестью дивной дышали,
Ревнители веры свои омовенья свершали.

Иные созданья, прекрасные ликом и статью,
Утратили рай, ибо преданы были проклятью.

Но с тела великого Шивы упавшее — свято!
Несла очищенье пресветлая дочь Химавата

От скверны духовной,— не только от грязи телесной,
И грешным изгнанникам рай возвращала небесный.

Меж тем колесница с тогдашним Айодхьи владыкой
Неслась перед бурными водами Ганги великой.

И вслед за его колесницей бессмертные боги
Вдогонку пустились, покинув златые чертоги.

Толпою отшельники мудрые шли за богами,
Священную пыль поднимая босыми ногами.

Небесные не отставали от них музыканты,
И боговраждебные данавы — злые гиганты.

И слуги Куберы со статью своей двуединой,
Рожденные с телом людским, с головой лошадиной,

И странные жители царства змеиного — наги,
И злые болезни, что косят людей,— махораги.

И двигались поступью плавной небесные девы
За Гангой священной, упавшей с главы Махадевы.

А Ганга струилась, даруя земле орошенье,
И смыла навес, под которым богам приношенье
Готовил отшельник, от мира избрав отрешенье.

Был Джахну-мудрец раздосадован этим событьем,
Поскольку уплыли дары его разом с укрытьем.

И реку святую, такой оскорбившись гордыней,
Он выпил, как будто и не было Ганги в помине!

Восторгом охвачен был каждый божественный зритель:
Великое чудо и впрямь совершил святожитель!

Дивились бессмертные боги: «Проглочена в гневе,
Она у тебя, как дитя, помещается в чреве!»

И Джахну, что мастером был превращений волшебных,
Наслушался вдоволь таких восклицаний хвалебных.

Польщенный, он выпустил волны ее через уши,
И вновь разлилась полноводная Ганга по суше.

Но царь в преисподнюю мчится к двоюродным дедам,
И дочь Гималаев за ним устремляется следом.

И Сагары буйных сынов бескорыстный радетель, —
По дну океана несется Айодхьи владетель.

Могучую Гангу сдержал он с великим усильем.
Она колесницу теснила воды изобильем.

Он к пеплу двоюродных дедов приблизился с грустью,
Но Ганга омыла его и направилась к устью.

И что же? Царевичи ад покидают кромешный!
К высотам небесным возносится сонм их безгрешный.