Рамаяна

Войско достигло Ганги и стало многолюдным лагерем на ее берегу вблизи Шрингаверапуры. По просьбе Бхараты царь нишадов снарядил сотни судов и лодок, больших и малых, чтобы переправить его с войском и свитой на другую сторону. На большом, красиво украшенном судне, с гребцами и музыкантами на борту, Бхарата с Шатругхной, царские жены, советники и жрецы пересекли благополучно Гангу, а на других лодках и плотах переправилось все войско Бхараты со слонами, конями, колесницами, оружием, продовольствием и все люди, сопровождавшие войско и царевича.

Со своей многочисленной свитой Бхарата двинулся дальше. И после долгого и утомительного пути, миновав священную обитель Бхарадваджи и переправившись через Ямуну, в один из дней он завидел наконец перед собою вершины Читракуты.

Дозорные, шедшие впереди войска, заметили дым, поднимающийся на вершине горы, и доложили о том Бхарате. Догадавшись, что они приблизились к обители Рамы, царевич приказал войску остановиться и пошел дальше один, взяв с собою только Шатругхну и Сумантру.

Бхарата на Читракуте

Рама и Сита сидели у очага за полдневною трапезой, когда увидели поднявшиеся над окрестностью тучи пыли, и глухой отдаленный шум, подобный раскатам грома, коснулся их слуха. Рама кликнул Лакшману, а затем сказал ему: «Слышишь ли ты этот грозный нарастающий рокот, о Лакшмана? Видишь бегущие в тревоге из леса стада оленей и буйволов, диких слонов и львов? Узнай, кто спугнул их — царская ли охота посетила окрестные леса, или некий свирепый зверь рыщет поблизости от нас».

И Лакшмана пошел и взобрался на вершину дерева шала. Оглядевшись кругом, он обратил взор на восток. Там увидел он огромное войско, движущееся к Читракуте с развернутыми знаменами, — слонов, колесницы, конницу, пехоту — словно волны океана; тучей покрыло оно долины и холмы.

Поспешно возвратившись, Лакшмана сказал Раме: «Потуши огонь, о Рама, и отведи поскорее Ситу в потаенную пещеру; натяни тетиву на свой лук, приготовь стрелы и надень кольчугу. Бхарата, сын Кайкейи, приближается сюда с несметным войском, намереваясь убить нас обоих, чтобы обезопасить от покушения власть свою над царством.

Ныне, — продолжал Лакшмана, пылая гневом, — я встречусь с Бхаратой, из-за которого ввергнуты мы в эту великую невзгоду! Поистине, я убью его! И я не вижу в том греха, о Рама, чтобы убить того, кто причинил нам зло. Сегодня же увидит Кайкейи, как падет ее сын от руки моей! Я убью и Кайкейи, я истреблю всех наших недругов, и ты обретешь царство, принадлежащее тебе по праву!»

Но Рама, догадываясь об истине, постарался успокоить Лакшману. «Нет сомнения, узнав о нашем изгнании, Бхарата пришел сюда повидать нас. Я не верю, что он может замыслить против нас зло, — сказал Рама. — У тебя нет причины говорить о нем дурно, Лакшмана. Брат не должен восставать на брата в борьбе за царство». И сын Сумитры, устыдившись, понурил голову и сказал Раме: «Быть может, и отец наш пришел вместе с войском, чтобы навестить нас».

Бхарата между тем, оставив войско у подножия Читракуты, отправился к обители Рамы в сопровождении Шатругхны и Сумантры, угадывая путь по дыму, поднимавшемуся над лесом. И, пройдя по лесным тропам, он увидел хижину, крытую листьями пальм и деревьев шала, и горящий очаг, и Раму, и Ситу, и Лакшману, сидевших у очага на постланных на земле звериных шкурах.

Увидев Раму, одетого в рубище, с оленьей шкурой на плечах, Бхарата зарыдал и бросился к его ногам. «О благородный брат мой! — вскричал он. — Из-за меня ты терпишь эти невзгоды, ты, достойный царской участи! О я, несчастный, презренна жизнь моя, жалок мой удел!»

Рама, едва узнав Бхарату, исхудавшего и бледного лицом, обнял его крепко и, прижав к груди своей, заговорил с ним ласково. «О, как долго я не видел тебя, мой мальчик! — молвил Рама. — Зачем ты пришел сюда, в этот дремучий лес? Ты не должен был делать этого, пока жив твой отец. Здоров ли государь, отец наш? Здоровы ли Каушалья и Сумитра? Благополучна ли царица Кайкейи? И как правишь ты страной, как живется под твоею властью народу Айодхьи и окрестных земель?»

Бхарата отвечал: «Наш отец покинул нас, он взошел на небо, сокрушенный горем о сыне. Моя мать Кайкейи тому причиной. Тяжкий грех совершила она, стремясь завладеть царством, и ад будет ее уделом. Я же, раб твой, пришел сюда вместе с советниками просить тебя о милости — вернись в Айодхью и будь нашим царем, о Рама!»

Услышав о смерти отца, Рама, пораженный как ударом грома, упал на землю, словно дерево в цвету, подрубленное топором. Братья его и Сита разразились рыданиями, видя это. Они обрызгали его лицо водою, и, придя в себя, Рама сказал: «О Сита, свекор твой умер; о Лакшмана, ты лишился отца! Что делать мне теперь в Айодхье, когда нет там моего отца и повелителя?! Я не вернусь туда, даже когда истечет срок изгнания».