Рамаяна

Тогда сказал царю ракшасов Вибхишана, преданный мысли о благе его: «Воистину, страсть твоя к Сите — это змея, обвившаяся вокруг твоей шеи; она тебя задушит. И на всех нас великую опасность навлекла дочь царя Митхилы — пока не поздно, отдай ее Раме. Пока обезьяны не овладели Ланкой и стрелы Рамы не снесли головы с плеч лучшему из ракшасов, верни ему его возлюбленную супругу». И, обратившись к Прахасте и другим военачальникам ракшасов, Вибхишана сказал: «О бродящие в ночи, мощь вашего врага беспредельна, и ради вашей жизни и блага вы не должны пренебрегать ею. Нет мудрости в том, что сказали вы здесь, как нет у грешника надежды на небесное блаженство. Ни ты, о Прахаста, ни Индраджит, ни Кумбхакарна не в силах устоять против Рамы в бою. И если царь наш неистов и безрассуден и сам стремится навстречу своей гибели, вы должны поступить как истинные друзья его, а не как враги. Как одержимого злым духом спасают друзья, таща его за волосы, так и вы спасите царя, хотя бы и вопреки воле его! Ради блага царя, и города, и всех ракшасов — возвратите Раме дочь государя Митхилы!»

Со вниманием выслушав Вибхишану, одаренного божественным красноречием, великий духом Индраджит, предводитель демонов, сказал: «К чему, о дядя, ведешь ты эти бесполезные речи, приличествующие трусу? Нет в нашем роду боязливых и слабых; один Вибхишана, брат моего отца, лишен, видно, мужества и силы. Чего боишься ты, о робкий, когда любой из ракшасов справится и с Рамой и с Лакшманой? Ведь они — всего лишь смертные люди. Повелитель богов, владыка трех миров, был пленен мною и приведен на землю, и небожители разбежались в страхе передо мною. Я вырвал клыки у небесного слона Айраваты и низвел его на землю. Ужели я, сломивший гордость богов и дайтьев, не одолею человека?» Вибхишана отвечал Индраджиту: «О сын мой, ты еще дитя, и ум твой не созрел для совета — оттого и похваляешься ты, как безумец, на горе себе и отцу своему. Ни тебе, никому другому не устоять против сына Дашаратхи; безрассудны твои слова! О царь, — молвил Вибхишана, — верни Ситу Раме, и да избегнем мы беды и обретем покой!»

На эти слова Вибхишаны, исполненные благоразумия, Равана отвечал, движимый пагубным гневом: «Лучше жить среди явных врагов или среди разъяренных змей, чем с теми, которые выдают себя за друзей, будучи врагами втайне. Я хорошо знаю, о ракшас, природу родственников, они одинаковы повсюду — всегда рады несчастью близкого. И родственники царя, могучего и победоносного, всегда стремятся повредить ему и расстроить его замыслы. Худшие враги — лицемерные родственники, они рады повредить один другому. Знаешь, что в былые времена сказали слоны, завидев охотников? — «Нам не страшны ни огонь, ни оружие, ни даже ужасная петля — мы боимся коварных родичей своих, ослепленных себялюбием. Только с их помощью нас находят и ловят в лесах». И нет хуже страха, чем страх перед родственниками. Недаром говорят: «В коровах — молоко, в родственниках — опасность, в женщинах — непостоянство, в брахманах — благочестие». Ты завидуешь моей славе, моему богатству, моему могуществу. Позор тебе, о презренная обезьяна, ты, что бесчестишь род свой! Если бы иной кто-нибудь осмелился произнести то, что я услышал сейчас от тебя, он тотчас лишился бы жизни!»

Оскорбленный суровой речью Раваны, Вибхишана поднялся в гневе со своего места и сказал: «Ты ослеплен, о царь. Только забота о твоем благе понуждает меня говорить. Я не хочу видеть тебя убитым, сраженным златоперыми стрелами Рамы. Ты — старший брат мой, и я должен почитать тебя, как отца, но ты не следуешь праведным путем. И я не потерплю твоих оскорблений. О царь, тех, кто услаждает твой слух льстивыми речами, ты много найдешь вокруг себя, но редки те, кто может сказать или выслушать слова неприятные, но справедливые. Прости мне, о Десятиглавый, то, что я сказал тебе ради твоего блага. Поступай, как хочешь, обороняй, как можешь, себя и этот город. Я ухожу, и да будешь ты счастлив без меня».

И Вибхишана и вместе с ним еще четверо высокородных ракшасов покинули собрание бесов тьмы.

Вибхишана в стане Рамы