Рамаяна

Встретившись с ней, Рагхава вновь обретет радость, как царь, однажды лишившийся трона, но потом обретший его. Не ведающая удовольствий и удобств, вдали от близких, она живет надеждой увидеть Раму и вновь оказаться рядом с ним. Забыв о демонах и деревьях, покрытых фруктами и цветами, она целиком поглощена мыслями о Раме. Лучшим украшением женщины остается ее повелитель, и Сита, несмотря на свою несравненную красоту, не сияет, как прежде, в разлуке с Рамой. Только благодаря своему героизму Рама выжил в разлуке со своей супругой и устоял перед обрушившимся на него горем. Эта темноглазая дева, прекрасная как свет луны, достойна счастья, но сейчас она в беде, и сердце мое трепещет, видя это. Терпеливая, как земля, эта дева с лотосным глазами, всегда пребывавшая под защитой Рамы и Лакшманы, лежит у подножья дерева под стражей свирепых демониц. Словно лилия, схваченная морозом, дочь Джанаки утратила свою красоту и ослабела под потоком бед; словно лань, отбившаяся от стада, она пребывает в печали. Деревья ашока, ветви которых сгибаются под тяжестью цветов, похоже, только умножают ее тоску, словно проливающая чистый свет луна, взошедшая на весеннем небе." Размышляя таким образом, доблестный Хануман, сидя на дереве шингшапа, нисколько не сомневался в том, что нашел Ситу.

Глава 17. Демоницы, охранявшие Ситу

На безупречном небосводе появилась и поплыла, словно лебедь по голубой глади озера чистая, как лилия, луна. Словно желая поддержать Ханумана своим светом, чистая и ясная луна озарила сына Паваны своими прохладными лучами. Доблестный герой продолжал наблюдать за Ситой с прекрасным, как луна, лицом, раздавленной горем, подобной груженому кораблю, тонущему в волнах.

На некотором расстоянии от нее Марути увидел свирепого вида демониц. Одни из них были с одним ухом или глазом, а у других лиц было не разглядеть из-за огромных ушей; одни были без ушей, другие — с носами на лбу; у одних было несоразмерно огромные головы и длинные шеи, а у других — растрепанные волосы; некоторые чем-то шерстяным покрыли головы, их уши и брови, казалось, очень низко располагались на лице, животы и груди нелепо торчали; одни были вывернутыми коленями или чахлые, горбатые или скрюченные, карлики, нечесаные, скошенными набок ртами пылающими глазами и устрашающими лицами. Отвратительные, раздраженные, вздорные, они были вооружены копьями, дротиками, молотами и деревянными колотушками; у одних были морды медведей или ланей, тигров, верблюдов, буйволов, коз и шакалов, а у других — ноги слонов, верблюдов, коней; ещё у кого-то голова была посажена на грудь. У одних была одна нога или рука, а у других уши ослов, коней, коров и слонов или обезьян. У одних были огромные или кривые носы, а у других их вовсе не было, у одних были носы, напоминающие хоботы слонов, а у других носы располагались на лбу, и они шумно дышали, как животные. У них были ноги слонов или коров, некоторые были покрыты шерстью; у кого-то были огромные головы, невероятных размеров лица и длинные языки; там были демоницы с головами коз, слонов, коров, свиней, коней, верблюдов и ослов. Отвратительные на вид, они держали в руках копья и булавы; они были сварливыми и злорадными в своих распрях. С черными как сажа или серыми как пепел волосами они выглядели отталкивающе и постоянно ели мясо, запивая вином. С головы до пят они были обрызганы кровью пожираемой плоти. У доблестного Ханумана шерсть встала дыбом, пока он разглядывал демониц, окружавших Ситу.