Рамаяна

Луноликая Сита обратилась к Хануману со словами, исполненными благочестия и рассудительности:

— О славная обезьяна, ты говоришь, что Рама поглощен воспоминаниями обо мне и пребывает во власти горя, подобном нектару с ядом. Находясь в зените славы и могущества или в бездне печали, человек остается узником смерти с ее веревкой на шее. Никому из живущих не дано избежать судьбы, о чудесная обезьяна, посмотри, как я, Рама и Самитри утонули в печали! Как обломки корабля, плавающие в воде, тщетно пытаются прибиться к берегу, так и Рагхава пытается положить конец своим несчастьям. Уничтожив демонов, сразив Равану и разорив Ланку, неужели мой повелитель увидит меня снова?

Поспеши сообщить ему, что до конца этого года я приговорена к смерти. Сейчас уже десятый месяц, и осталось ещё два — это срок, назначенный мне злобным негодяем Раваной. Брат его Вибхишана настойчиво просил его освободить меня, но он не удостоил внимания его мудрые слова. Равана не хочет слышать о моем освобождении, потому что смерть ожидает его, и он, влекомый судьбой, идет ей навстречу. О воин, Кала, старшая дочь Вибхишаны по просьбе своей матери сообщила мне об этом. Есть старый и надежный демон по имени Виндха, мудрый, добродетельный, разумный и благородный, которого Равана очень почитает. Он предрекает неминуемую гибель демонов от руки Рамы, однако порочный негодяй пренебрегает его добрыми советами.

О лучший среди обезьян, я надеюсь на скорую встречу с Рамой, потому что сердце мое чисто, а добродетель Рамы безгранична. Он терпелив, мужествен, сострадателен, благодарен, энергичен и силен, о Хануман. Какой враг не затрепещет перед ним, без помощи брата сразившем четырнадцать тысяч демонов в Джанастхане? Демоны не смогут одолеть этого льва среди людей, я знаю о его силе, как Шачи знает о могуществе Индры. О Хануман, Рама, выпуская бесчисленные стрелы, словно солнце в ореоле лучей, иссушит озеро враждебных демонов!

Преисполненная горя Сита обливалась слезами, вспоминая о Раме, и Хануман сказал ей:

— Как только я встречусь с Рагхавой, он сразу же поспешит сюда во главе могущественной армии медведей и обезьян! Или может быть мне сейчас же освободить тебя из рук демонов и избавить от всех несчастий? Забирайся мне на плечи, о безупречная дева, и я перелечу через океан. Поистине, я могу унести весь город Ланку вместе с Раваной. Я доставлю тебя Рагхаве прямо на гору Прасравану, о Маитхили! Сегодня же ты увидишь Раму, неразлучного с Лакшманой, готовящегося сразить врагов, подобного Вишну, уничтожающему Даитьев. На той одинокой горе ты увидишь могущественного героя, всем сердцем жаждущего встречи с тобой, подобного Пурандаре на голове царя змеев. О прекрасная богиня, взойди мне на плечи, не медли, навеки воссоединись с Рамой, подобно Рохини, неразлучной с Шашнакой, Шачи — с Индрой или Саваршале — с Солнцем. По воздуху я преодолею океан! О прекрасная, позволь мне унести тебя отсюда, никто на Ланке не сможет угнаться за мной. Я вернусь так же, как прилетел сюда, по небу неся тебя на своих плечах.

Маитхили затрепетала от радости и сказала Хануману:

— Ты действительно надеешься пронести меня столь великое расстояние, о Хануман? Это выдает в тебе обезьянью натуру! Ты такой маленький, но надеешься перенести меня к моему господину, повелителю людей, о обезьяна?

Слова эти задели Ханумана, и он подумал: "Это первое оскорбление, причинившее мне боль! Ваидехи не знает о моей доблести и силе. Она должна увидеть, что я могу по желанию принимать любое обличье!" И знаменитый герой, сокрушающий своих врагов Хануман, предстал перед Ситой в своем истинном облике. Желая завоевать доверие Ситы, он спрыгнул с дерева и стал увеличиваться в размерах. Хануман стал огромен, как гора Меру или Мандара, шерсть его напоминала пылающую жаровню. С медно-красным лицом, твёрдыми как алмазы когтями и зубами, громадный как гора этот лев среди обезьян стоял перед царевной Видехи.

— Я могу с корнем вырвать Ланку со всеми ее горами, лесами, полями, дворцами, валами и воротами, и уж тем более вместе с ее монархом! — прогремел он. — Поэтому соберись духом, о царевна, и не медли, о Ваидехи! Иди и развей скорбь Рагхавы и Лакшмана!

Дочь Джанаки, чьи глаза напоминали лепестки лотоса, глядя на сына ветра, который в один миг превратился огромного как гора великана, сказала:

— О могущественная обезьяна, теперь я вижу твою силу, быстроту полета, которой ты равен ветру, и сияние, ослепительное, как огонь. Разве могла обычная обезьяна достичь этой земли, затерявшейся в бескрайних просторах океана? Я знаю, что ты можешь забрать меня отсюда и унести прочь, но, о лучший среди обезьян, я должна подумать, благоразумно ли это. Кроме того, надлежит ли мне идти с тобой? Ты летишь с головокружительной быстротой ветра, и я могу упасть с твоих плеч, когда ты будешь лететь высоко над океаном. Я упаду в океан, полный акул, крокодилов и гигантских рыб и тут же стану жертвой этих чудовищ. Я не могу идти с тобой, о покоритель врагов, и тебе тоже грозит большая опасность.