Рамаяна

Глядя на Ланку, озаренную огнем, полную шума и воплей охваченных ужасом демонов, Хануман задумался, великое беспокойство овладело им. " Несомненно, я сделал что-то недопустимое, испепелив всю Ланку!" думал он. "Благословенны великие души, своей мудростью побеждающие гнев в сердце, как вода гасит огонь. Какое только зло не творят те, кто дают волю своему гневу? В гневе можно убить даже своего духовного учителя или не удержаться от оскорбления добродетельного человека. Оказавшись во власти гнева, невозможно понять, когда следует говорить, а когда молчать. Гнев порождает любую несправедливость. Человек, владеющий собой, обуздывает вспышки гнева, как змея, сбрасывающая кожу.

Горе мне, негодному бесстыдному, злобному негодяю, который, забыв о Сите, убил моего повелителя огнем. Наверняка благородная дочь Джанаки погибла в пожаре, истребившем весь город Ланку! Я расстроил планы моего господина! Сита сгорела, я испортил замысел моего повелителя! Сжечь Ланку — это пустяк, но в гневе я под корень подрубил свою миссию. Несомненно Джанаки погибла, потому что на Ланке не уцелело ни уголка, весь город погребен под пеплом.

Поскольку я из-за недостатка разума пожертвовал всем, я немедля расстанусь с жизнью! Я брошусь в огонь или в пасти Вадавы, или отдам свое тело на съедение обитателям вод. Продолжая жить, я не посмею взглянуть в лицо царю обезьян или двум тиграм среди людей, расстроив все их замыслы. Перед тремя мирами я обнаружил свою обезьянью натуру, поддавшись порочному гневу.

Горе разнузданной страсти, несдержанности и необузданности чувств, во власти которых я забыл о Сите, хотя мог защитить ее. Раз она погибла, те два героя тоже умрут, и тогда Сугрива не захочет жить и расстанется с жизнью вместе со всеми родственниками. Услышав о гибели братьев, как добродетельный Бхарата, преданный Раме, или Шатругхна выживут? Погибнет вся знаменитая династия Икшваку, и подданные их преисполняться горя. Несчастный, я лишился всех своих религиозных заслуг и земной добродетели, а значит, удача отвернулась от меня! В уме моем воцарилось зло, излившееся в гневе, несомненно я принес миру разрушение!"

Поглощенный такими печальными думами, Хануман заметил предзнаменования, благотворное появление которых знал на собственном опыте, и подумал: " Может быть, чарующая дева счастливо избежала смерти благодаря своему благочестию и духовным качествам? Огонь не сожжет огонь! Более того, Павака не посмеет приблизиться к этой добродетельной деве, супруге героя непомерной славы, потому что чистота ее хранит ее. Бог огня, несущий жертвенные подношения, не сжег меня благодаря могуществу Рамы и добродетели Ваидехи. Поэтому могла ли погибнуть она, дорогая сердцу Рамы и любимая и почитаемая всеми остальными братьями, родными и подданными? Природа огня — жечь, власть его неукротима, он царит на всем, но если он не сжег мне хвост, то почему он уничтожит возвышенную деву?"

Затем Хануман с удивлением вспомнил, как перед ним выросла из океана гора Маинака, и подумал: "Благодаря ее аскетизму, искренности и неуклонной преданности своему господину, она способна истребить любой огонь, а не наоборот!" Размышляя над величием духовных достоинств Ситы, Хануман услышал беседу великодушных чаранов:

— Несомненно, Хануман свершил величайший подвиг, предав свирепому огню жилища демонов. Бегут бесконечные толпы женщин, детей и стариков, кругом стоит гул, как в пещере! Ланка с ее башнями, стенами и воротами сгорела дотла, но Джанаки осталась жива, и это великое чудо!

Слова эти нектаром влились в уши Ханумана, возвращая душе его счастье и радость. Благоприятные предзнаменования, собственные выводы, заслуги Ситы и слова святых вызывали в нем безмерный восторг. Достигнув желанных целей и убедившись, что царевна жива, он решил увидеться с ней еще раз и покинуть Ланку.

Глава 56. Хануман прощается с Ситой

Поклонившись Джанаки, которая сидела под деревом шимшапа, Хануман сказал:

— По милости небес я вижу тебя целой и невредимой!

Снова и снова глядя на отважного посланника Рамы, который уже готов был покинуть ее, Сита в порыве супружеской любви, попросила:

— О дитя, если возможно, о безупречный друг, сегодня побудь еще здесь и отдохни немного в каком-то укромном месте, а завтра ты отправишься в обратный путь. Пока ты рядом, о обезьяна, я забываю о сжигающем меня горе. Ты покинешь меня, о великая обезьяна, и неизвестно, буду ли я жива к твоему возвращению, или нет, о герой в роду обезьян! В твое отсутствие страдания мои умножатся, и беды будут обрушиваться на меня одна за другой! Горе и печаль уничтожат меня.