Рамаяна

Царство мое велико, как далеко солнце; дравиды, синдху, саувиры, соураштры, дакшинатхи, банги, анги, манадхи, катсьясы, процветающие каши и кошалы — все это мои подданные, живущие в процветании, обладающие несметными богатствами, золотом и стадами. О Кайкейи, скажи, что принесет тебе радость, что печалит тебя, о застенчивая и прекрасная царица? Поднимись, поднимись, чего ты боишься, скажи мне правду, о царица. Я рассею твою печаль, как солнце разгоняет утренний туман!

Ободренная такими речами, Кайкейи отвечала царю, еще больше показывая свою обиду и мучая супруга.

Глава 11. Кайкейи требует благословений, обещанных царем

Царь, пронзенный стрелой бога любви и покоренный страстью к Кайкейи, услышал ее жестокий ответ:

Меня никто не оскорбил, о царь, и не выражал почтения, но у меня есть желание, и я хочу, чтобы ты его исполнил. Однако прежде дай слово, и тогда я раскрою его тебе.

Великодушный монарх с мягкой улыбкой отвечал возлюбленной Кайкейи, гладя ее по голове и волосами, пока она лежала на земле:

Глупая, разве ты не понимаешь, что никто кроме Рамы, этого тигра среди людей, не дорог мне так, как ты? Непобедимым, лучшим среди людей, великодушным Рагхавой, который является самой моей жизнью, я заклинаю тебя, поведай, что томит твое сердце! Не видя его даже мгновенье, я не в силах жить; поэтому именем Рамы, о Кайкейи, я призываю тебя говорить. Именем Рамы, этого тура среди людей, которого я люблю более, чем себя самого и всех своих сыновей, о Кайкейи, я прошу тебя, говори! О царица, сжалься надо мной и освободи от печали, в которую повергла меня; скажи, чего ты хочешь.

Подумай о власти, которой я обладаю и не медли; Я исполню все, что доставит тебе удовольствие, клянусь всеми своими достижениями!

Одержимая царица, почувствовав, что подходящий момент настал, с пылом и радостью произнесла свои жестокие слова. Радуясь речам монарха, она раскрыла ему свой ужасный план, который прозвучал для Дашаратхи смертельным приговором.

Снова и снова ты клянешься исполнить мое желание! Пусть боги во главе с Индрой, луна, солнце, пространства и планеты, ночь и день, четыре стороны света, земной мир, гандхарвы и ракшасы, ночные бродяги, бхуты, обитатели каждого дома и остальные живые существа станут свидетелями обета этого знаменитого государя, верного своему долгу, справедливого и святого! Он пообещал исполнить мое желание. Я призываю богов в свидетели!

Польщенная великим лучником царица обратила к щедрому правителю, ослепленному страстью значительную речь:

О царь, ты помнишь битву между девами и асурами, когда враг сразил тебя и ты упал без сознания? В тот роковой час я спасла тебя, о царь, и в благодарность за мою заботу ты пообещал два благословения. О великий царь, радость династии Рагху, теперь настало время дать обещанное. Если ты не исполнишь моих законных просьб, я скорее расстанусь с жизнью, чем перенесу это оскорбление!

Царь, очарованный словами Кайкейи, оказался в губительной ловушке, словно газель, и царица обратилась с постыдными словами к этому щедрому монарху, опьяненному страстью:

Ты даровал мне два благословения, ты обещал, о великий царь.

Услышь же, чего я желаю. Ты готовишься к коронации Рагхавы, так пусть же церемонию проведут для моего сына Бхараты! Настало для тебя время исполнить и второе благословение, которое ты из любви даровал мне во время войны между девами и асурами, о царь! Пусть безгрешный Рама, облачившись в древесную кору, совершает аскезы в лесу Дандака в течение четырнадцати лет. Сегодня Бхарата без помех станет царем — вот выбранное мной благословение, и позволь мне в этот же день помочь Раме уйти в лес. О царь царей, будь верен своему слову, сохрани свой род, доброе имя и традиции семьи. Мудрецы говорят, что в ином мире нет выше заслуги, чем с верой исполненный обет.

Глава 12. Плач царя Дашаратхи

Жестокие слова Кайкейи пронзили сердце царя острой болью и горем, он подумал: “Это сон или разум мой помутился? Нависла страшная беда или эта тревога из-за какой-то болезни?”

Занятый своими мыслями, он не мог уловить смысла слов Кайкейи и упал без чувств. Придя в себя и весь дрожа, он вспомнил слова царицы, и погрузился в бесконечную печаль, подобно оленихе, увидевшей тигра.  Тяжело дыша и сидя на земле он напоминал ядовитого змея, оказавшегося в кругу силою заклинаний. В негодовании он крикнул: “Стыдно!” — и снова в муках потерял сознание. Медленно придя в себя, монарх оказался добычей беспредельного одиночества, и в гневе, который жег его, как огонь, обратился к Кайкейи: