Rammstein: будет больно

Слезы толпы очень седых детей,
Я нанизываю их на белый волос,
Бросаю в воздух мокрую цепь
И желаю себе, чтобы у меня была мать.

Не было солнца, которое мне светило,
Не было груди, которая рыдала молоком,
В мое горло вставлен шланг,
И у меня нет пупка на животе,
Мама

В ее легких живет угорь,
На моем лбу родимое пятно,
Удали его поцелуем ножа,
Даже если затем я должен буду умереть.
Мама

Мама
Дай мне силу!

«Zwitter» («Гермафродит»). «Хоть песня и называется „Гермафродит“, но прямого отношения ее содержание к этому понятию не имеет. Тилль поет о том, что в нем, как и в любом другом человеке, есть мужская и женская стороны. И что было бы лучше, если бы мы были гермафродитами, тогда нам не нужно было бы общаться с девушками. Было бы намного проще жить, потому что мы могли бы сами себя удовлетворять».

Я украл у нее поцелуй,
Она захотела его повторить,
Я больше не отпустил ее,
Так мы растаяли и стали одним целым,
И меня это очень устраивает,
Я самое прекрасное двуполое существо,
Две души в моей груди,
Два пола — одна страсть,

Гермафродит,

Я стал другим,
Я самый прекрасный человек из всех,
Я вижу чудесные вещи,
Раньше я их не замечал,
Я могу осчастливливать себя каждый день,
Я могу сам себе дарить розы,
Здесь нет вторых и нет третьих,
Один и один — один и тот же.

Гермафродит,

Я и один, и не один,
Я могу быть сам с собой,
По утрам я целую свое отражение,
Вечерами я засыпаю сам с собой,
Когда другие искали девушек,
Я мог оплодотворять сам себя,
Поэтому-то я и не отчаялся,
Когда мне сказали: «Трахай самого себя».

«Ich will» («Я хочу»). «Песня посвящена толпе. Она специально для тех, кто любит поорать». Стоит обратить внимание на последние строчки — они как раз о восприятии группы фанатами и о тех бездумных поступках, которые те часто совершают под влиянием часто абсолютно фантастических и примитивных интерпретаций творчества своих кумиров.

Я хочу, чтобы вы мне доверяли,
Я хочу, чтобы вы мне верили,
Я хочу чувствовать ваши взгляды,
Я хочу контролировать каждый удар сердца.

Я хочу слышать ваши голоса,
Я хочу нарушить покой,
Я хочу, чтобы вы меня хорошо видели,
Я хочу, чтобы вы меня поняли.

Вы видите меня?
Вы понимаете меня?
Вы чувствуете меня?
Вы слышите меня?

Можете ли вы нас слышать?
Можете ли вы нас видеть?
Можете ли вы чувствовать нас?
Мы не понимаем вас!

Композиция «Adios» («Пока!») оказалась одной из тех редких песен, которые были написаны Тиллем не заранее, а уже после того, как ребята наиграли ему готовый музыкальный фрагмент. В тексте этой энергичной, жестко-ритмичной композиции идет речь о наркомании. Становится понятно, почему группу обвиняют в чем угодно, но уж никак не пропаганде наркотиков:

Он кладет иглу на вену
И просит музыку проникнуть внутрь,
Между шеей и предплечьем,
Мелодия тихо попадает в тело.

Для тебя ничего нет,
Ничего для тебя не было,
Ничего не останется для тебя,
Навсегда…
Он вытаскивает иглу из вены,
И мелодия выходит из кожи,
Скрипки сгорают с визгом,
Арфы врезаются в плоть…

Он открыл глаза,
Нет… не открыл.

Идея «Spieluhr» («Часы с музыкой») исходила от Тилля. «Нам всем очень понравилась картина с ребенком и часами. Я сказал себе, что ребенок в конце будет выкопан и спасен. Мы не настолько увлечены готикой, чтобы во всех своих песнях заживо погребать детей…»