Рамсес Великий

В городе последнее время ходили упорные слухи, что простонародье, обозлённое всеми напастями, свалившимися на их головы: длительной осадой, голодом, большими потерями при последнем штурме, хочет расправиться с богачами-олигархами, держащими весь город в своих руках, перекладывающими все тяготы борьбы с врагом на плечи малоимущих, да к тому же беззастенчиво спекулирующими полугнилым продовольствием. Имя Ахирама числилось первым в предполагаемом списке жертв народного гнева. На улицах Сидона также упорно болтали, что возглавит мятеж свирепый Дагон со своими беспощадными пастухами. Вот поэтому-то Ахирам отнюдь не воспылал чувством радостного гостеприимства, когда узнал, что сам Дагон молотит палицей по воротам его усадьбы, а за спиной вождя простонародья стоят его бравые молодчики в козлиных шкурах с копьями наперевес, окружённые голодным людом.

Но когда косматый предводитель городского плебса ввалился в рабочий кабинет в сопровождении лишь щупленького, скромно одетого юноши, глава Совета десяти осветился радостной улыбкой.

— Приветствую героя обороны нашей Отчизны, — Ахирам раскрыл свои широкие объятия и прижал к груди, завёрнутой в роскошную пурпурную ткань, могучего пастуха, нестерпимо воняющего потом, дымом и плохо обработанными козлиными шкурами, из которых и состоял его скудный наряд. Впрочем, рассмотреть, где заканчиваются густые чёрные с сединой волосы на теле Дагона и начинается козлиная шерсть на шкурах, в которые он был обернут, было очень трудно даже вблизи. Олигарх не подал вида, что его от столь тяжёлого запаха стало немного поташнивать. Он пригласил присесть дорогого гостя и насладиться беседой с хозяином, пока на кухне срочно готовят скромное угощение.

— Какое счастье выпало моему дому, что могучий предводитель народной дружины, так отличившейся вчера в отражении наглых попыток египтян захватить наш славный град, переступил порог моей скромной обители и стал моим самым дорогим гостем, — полные, красные губы сидонского олигарха расплывались в сладостнейшей улыбке, хотя большие глаза, похожие на мокрые, спелые сливы, смотрели настороженно, даже испуганно.

— Знаешь, Ахирам, я не буду вертеть вокруг да около, а скажу тебе прямиком. Я пришёл с посланником этих самых египтян. Он предлагает от имени самого фараона заключить мир на очень выгодных всему Сидону условиях. Надо только дать под зад коленом наглым хеттам и свернуть шею вздорному старикашке Керету, — рубанул пастух по-простому, затем поймал в своей косматой бороде блоху и с хрустом раздавил.

Если бы перед Ахирамом вдруг предстала гигантская кобра, готовая к смертельному броску, он бы не так испугался, как сейчас, услышав эти слова от Дагона, известного всему городу своим патриотизмом и ненавистью к захватчикам.

— Я-я-я, — заблеял, заикаясь, всесильный олигарх, уверенный, что о его связях с египтянами прознали хетты и сам царь сидонский, который и послал Дагона, этого беспощадного народного мстителя, для расправы, — я-я просто ума не приложу, откуда в столь светлой голове появились столь дикие мысли?! — воскликнул хозяин дома. — В то время, как весь наш народ напрягает последние силы, чтобы отбить натиск подлого, ненасытного, египетского зверя, ты предлагаешь такой гнусный план. Предать наш народ, а также наших славных союзников хеттов и самого царя Керета, символизирующего вот уже столько лет независимость нашей Отчизны и успешно предстоящего перед нашими богами, как верховный жрец. О, я просто не верю своим ушам. Скажи, что я ослышался и ничего такого не произносили уста столь славного мужа земли сидонской.

— Да кончай ты болтать ерунду, Ахирам, — пастух хлопнул по плечу олигарха. — Мои ребята сегодня ночью перехватили двух молодчиков, которые прямиком топали к тебе с посланием от самого фараона. И вот он, — Дагон корявым пальцем показал на Риб-адди, — очень хорошо объяснил мне, что хочет царь египетский. Это отличная возможность нам всем выкрутиться из безнадёжного положения. Ты ведь и сам знаешь, что город должен вот-вот пасть. Сил его оборонять у людей уже не осталось. Вчера мы дрались из последних. Но всё-таки дали по зубам египтянам. Вот они и предлагают нам мир на отличных, даже почётных для нас условиях. Но тебе же отлично известно, что Керет так спелся с хеттами, что скорее всех нас погубит, чем даст им от ворот поворот. Поэтому нужно убрать этого вздорного старикашку, я повторяю это ещё раз. И мы уберём его. На это сил у нас хватит, — взмахнул кулаком Дагон. — Я-то не смогу стать новым царём. Да и не хочу. А вот ты сможешь, тем более при нашей поддержке. Никто и не пикнет, если увидит, что и я со своими молодцами и весь простой народ сидонский за твоей спиной стоит. Народное собрание в этом случае единогласно признает тебя царём. Давай, Рибби, твоё письмецо с печатью.