Рандеву

Я ожидала, что дети вцепятся в меня, будучи, возможно, под впечатлением от нашего нового дома, от места и простора, но такого предположить не могла. Едва успев освободиться от автомобильных ремней, они с радостными воплями понеслись по коридорам. Бастиан завывал, как привидение, а Изабелла визжала. Они положительно взбесились.

— Мы во Франции! — кричала наша дочь. — Франция! Франция! Франция!

— Здорово!

— Это будет моя комната!

— Нет, моя!

— А где бассейн?

— Бассейна пока нет, детка. Папа его потом устроит. Потерпи.

Бен, мой бесподобный зять, похожий на отставного консьержа, стоял, почесывая лысеющий затылок. Уже в тридцатый раз он говорил одно и то же:

— Ну-ну… Тут тебе придется несладко, Эрик. — Бен повернулся ко мне. — И тебе тоже, Симона. Держитесь. Я бы за это не взялся.

Эллен стояла рядом с мужем. Выглядела она измученной. Их путешествие продолжалось почти тринадцать часов вместо десяти, потому что Бен еще в Бельгии повернул не туда, куда надо, а выяснилось это только через сотню километров. Потом они очутились в Париже вместо кольцевой дороги, потому что часть ее была перекрыта из-за ведущихся там работ. В центре города весь транспорт стоял в пробках. Словом, это оказалось не самое удачное путешествие.

— Тут действительно красиво, — заметила Эллен. — Природа и все такое. Но вас очень трудно найти. Все дороги похожи одна на другую, а табличек нигде нет.

— Вы на самом деле не хотите кофе? — спросила я.

— Нет, Симона, спасибо, — отозвался Бен. — Мы лучше оставим вас одних. По дороге сюда недалеко от города я видел гостиничку. Мы поедем туда. Рано утром нам снова в дорогу, и я хочу хорошенько отдохнуть, прежде чем садиться за руль.

Мы пошли вместе с ними во двор. Легкие капли дождя падали вокруг нас на сорняки и желтоватый гравий.

— Какое красивое здание! — вырвалось у Эллен еще раз, когда она для приличия опять посмотрела на наш дом. — Какая роскошь, все эти камни, и лестница, и вообще все. Башни просто великолепны! Обязательно вернемся на будущий год, когда все будет готово, но…

— …вам еще есть чем заняться, — поддержал жену Бен.

Я выдавила из себя улыбку.

Не прошло и часа, как они приехали, а мы уже махали Бену, Эллен и их зеленой «тойоте». Мы махали, пока они не скрылись из виду, выехав по нашей дорожке на шоссе.

Спустились сумерки. Небо окрасилось в оранжево-красный цвет, а стрекотание кузнечиков доносилось со всех сторон. Ошеломляюще.

Из дома были слышны детские голоса, восторженные крики. Бастиан и Изабелла выбежали на улицу, озорные и полные энергии.

— Идите сюда! — позвала я и присела на корточки, обнимая детей, прильнувших ко мне с обеих сторон. — Хорошо вам было у Бена и Эллен?

— Да, очень хорошо! — воскликнул Бастиан. — Они разрешали нам самим выбирать, что мы будем есть.

— И когда идти спать! — тут же гордо добавила Изабелла.

— А что вы ели? — спросила я.

— Блинчики с джемом, жареную картошку… — начал перечислять Бастиан.

— Шоколад! — Изабелла не могла остаться в стороне от столь животрепещущей темы.

— Ты рад, что вернулся? — я внимательно смотрела на сына.

— Ну конечно, — Бастиан вдруг стал серьезным.

Он глянул на дом, и я проследила за его взглядом. Здание, с его высокими башнями с правой стороны, резко выделялось огромным темным силуэтом на фоне багровевшего неба.

Может быть, мне показалось, но кузнечики вдруг умолкли.

— Мама, мы будем тут жить? — робко спросила Изабелла.

— Да, милая. Мы будем тут жить. Это наш новый дом. Разве он тебе не нравится? Настоящий замок, а?

Изабелла думала совсем о другом.

— Нам теперь придется говорить по-французски? Fleur[8] и как там — soleil[9]?

— Французский дурацкий, — тут же прокомментировал Бастиан.

— Да, мое сокровище, мы будем говорить по-французски. Но дома это не обязательно, мы по-прежнему будем говорить на родном языке, как привыкли. Папа уже поставил тарелку, так что вы можете смотреть голландские передачи. И «Зоо», и «Губку Боба»[10].

— А когда нам в школу?

— В четверг, через пять дней.

— Так скоро? — закричал Бастиан.

— А они все там говорят… не как мы? — спросила Изабелла.

— В школе все говорят по-французски. И ученики, и учителя. Но вы скоро научитесь и уже к Рождеству будете говорить по-французски лучше, чем папа и мама. Это действительно получится очень быстро, можешь мне поверить.

Я слышала себя будто со стороны. Мудрость, приобретенная на форумах в Интернете.

Изабелла прижалась ко мне. Бастиан крепко сжимал мою руку.

В горле у меня застрял ком.

— Мадам? — повторяет полицейский, будто сомневаясь, что я его вижу и слышу.

Растерянно смотрю ему в глаза в надежде найти искру тепла, возможно, сочувствие или, во всяком случае, просто человеческое понимание. Он глядит на меня равнодушно. Никакого сочувствия, никакого тепла.

— Я хочу позвонить мужу, — говорю я. — Позвольте мне, пожалуйста, позвонить мужу.