Рандеву с петлей на шее (сборник)

Он поднимается из-за стола и подхватывает шапку. От его неловкого движения опрокидывается солонка, и соль рассыпается в нескольких сантиметрах от его опустевшего стакана со спрайтом. Но он не обращает на это внимания. А я обращаю. Я верю в приметы. Ив хорошие, и в плохие. Дожидаюсь, пока он уйдет, затем подбираю со стола несколько крупинок просыпанной соли и бросаю их себе через левое плечо. Никто не замечает моего странного движения. А даже если бы и заметили – наплевать.

Допиваю кофе и только после этого забираю конверт. Краем глаза замечаю, как возле столика уже останавливается молодая парочка. Они спешат занять освободившиеся места, пока этого не сделал кто-то другой. Все верно. Лови момент!

– Присаживайтесь, Дмитрий Константинович, – не глядя на вошедшего, предложил Гуров.

Склонив голову, полковник что-то быстро писал, заполняя невидимый для визитера документ мелким убористым почерком. Крячко поднялся со своего места и вышел навстречу маленькому толстенькому человечку в круглых очках, со слегка запотевшими стеклами. Одного взгляда на Дмитрия Константиновича было достаточно, чтобы понять, насколько сильно он нервничает в связи с сегодняшним визитом в кабинет сотрудников уголовного розыска. В расстегнутом пальто и с намертво зажатой в правой руке шапкой, он неуверенно сделал пару шагов вперед. Его двойной подбородок колыхался при каждом движении, как только что брошенный на тарелку студень. Глаза за стеклами очков беспокойно бегали из стороны в сторону.

– Добрый день! – Высокий, почти женский голос Дмитрия Константиновича на мгновение дрогнул, но каким-то невероятным усилием воли он сумел-таки совладать с ним. – Зачем вы меня?.. Зачем вы меня вызвали? Снова… То есть еще раз… Я ведь все рассказал вам в прошлый раз. Все, что знал, без утайки…

Крячко легонько подтолкнул стул в направлении Дмитрия Константиновича. Тот покорно опустился на него и вцепился в шапку уже двумя руками. Затравленно поднял глаза на Станислава, поблескивая запотевшими стеклами очков.

– Ничего такого уж важного вы нам не сказали, Дмитрий Константинович, – напомнил оперативник.

– Верно. Но я ничего и не знаю… Что я мог вам сказать? Мне известно не больше, чем остальным. Почему я?..

– Почему вы? – переспросил Крячко, возвращаясь на свое рабочее место. – Я охотно отвечу на ваш вопрос. По нескольким причинам, Дмитрий Константинович. Во-первых, вы были непосредственным свидетелем убийства Виктора Церепко. Вы находились с ним в одном кабинете, когда вашего босса убили выстрелом через окно. Кроме вас двоих, на тот момент в помещении никого больше не было…

– Но ведь я вам уже говорил, – плаксиво заблеял Дмитрий Константинович, нервно ерзая на стуле. – Все произошло очень быстро. Виктор Викторович подошел к окну, раздался выстрел…

Но Крячко не дал допрашиваемому закончить.

– А во-вторых, вы были самой приближенной к убитому особой. Управляли всеми делами банка, принадлежащего Церепко, находились в курсе всех видов его деятельности…

– На что вы намекаете? – еще больше занервничал толстяк. Его короткие пальцы со сломанными ногтями хаотично «бегали» по смятой шапке, словно надеясь вылепить из нее нечто иное. – Я вас не понимаю.

Гуров прекратил писать. Закрыл папку, сдвинул ее на край стола и поднял глаза на Дмитрия Константиновича. Машинально постучал ручкой по гладкой поверхности стола. Внимание допрашиваемого живо переключилось на его персону.

– Послушайте, Дмитрий Константинович, – негромко, но с небольшим нажимом в голосе произнес полковник. – Мы прекрасно помним все, что вы сообщили нам при прошлой встрече. Более того, все ваши показания официально задокументированы. Однако в ходе расследования появились некоторые дополнительные обстоятельства, что и вызвало необходимость в вашем повторном допросе. Как свидетеля. Не понимаю, с чего вы так нервничаете?

– Я всегда нервничаю, когда… Когда мне приходится бывать в таких кабинетах… И вообще, общаться с представителями закона…

Он оставил наконец в покое свою многострадальную шапку, положил ее на колени, снял очки и протер стекла выуженным из рукава носовым платком. В отсутствие очков на лице маленькие глазки Дмитрия Константиновича сделались совсем крохотными. Он подслеповато щурился и напоминал в этот момент крота из детской сказки «Дюймовочка».

– А что так? – усмехнулся Крячко. – Совесть не чиста?