Рандеву с Валтасаром

Что делать в таких случаях? Человек слабый сдается и от отчаяния клянет судьбу и окружающий мир. Человек сильный ищет выход и обязательно его находит. В экстремальной ситуации волевой человек проявляет свои самые сильные стороны. Он рискует — и либо проигрывает, либо выигрывает. Если же не рисковать, то проигрываешь во всех вариантах. Человеческая жизнь — это, в конечном итоге, осознание своей готовности на некий поступок.

Меликов посмотрел на трос, висевший в нескольких метрах от него. Летать от не умеет, прыгнуть со сломанными ногами не сможет. Мирза еще раз посмотрел на зацепившийся костыль. Он обязан найти выход. Выход должен быть найден. Он дернул за конец провода. И в вдруг расхохотался.

— Какой же я кретин! — громко сказал он.

Зачем натягивать провод? Ведь ему нужно всего лишь добраться до стального троса. И совсем не обязательно, чтобы этот провод был закреплен. Достаточно обмотать его вокруг тела, сделав дополнительную страховку, и свалиться с крыши. А затем, подтягиваясь на руках, подняться по проводу. Это был бы лучший вариант. Если, конечно, трос выдержит. Но нужно рискнуть.

Он обвязал конец провода вокруг тела, подполз к краю крыши и, тяжело дыша, перевалился через нее, рассчитывая на худшее. Сначала его отнесло в сторону, затем он ударился о стену. Удар был таким сильным, что он закричал. Затем его еще несколько раз бросало из стороны в сторону. Наконец его перестало раскачивать.

Меликов посмотрел вниз. Очевидно, он не совсем верно рассчитал расстояние до висевшего контейнера. Но самое печальное, что висел он на высоте не шести, а всех семи метров. И если учесть, что провод был примерно четырехметровый, а метр ушел на то, чтобы обмотать себя, получалось, что он все равно висит на высоте второго этажа. До земли было не меньше четырех метров. Отвязаться и спрыгнуть было уже невозможно.

Он начал подтягиваться по проводу на руках, пытаясь быстрее взобраться наверх. Но провод был старый, в некоторых местах оголенный, и проволока больно, до крови, впивалась в ладони. Но он упрямо лез и лез. Когда до костыля почти ничего не оставалось, он образованно протянул руку и… сорвался, не успев схватиться за трос. Он полетел вниз, даже не крикнув, закрыв глаза и ожидая, когда ударится об эту кучу металлолома. Это неправда, что в последнюю секунду перед смертью вспоминаешь всю свою жизнь. Это неправда, что на ум приходят какие-то высокие слова, и ты словно подводишь итог. Все это неправда. На самом деле бывает лишь досада и страх. Страха больше, потому что умирать не хочется. А досада оттого, что так бездарно погибаешь.

Меликов почувствовал толчок, его снова понесло на дом и ударило об эту проклятую стену. Посыпалась штукатурка. Он заорал, все еще не понимая, что происходит, когда его ударило во второй раз. Какое-то время он раскачивался из стороны в сторону. Конец провода, которым он обвязался, послужил своеобразной альпинистской страховкой, не позволив ему упасть. Еще несколько минут он болтался как маятник.

Откуда-то издалека донеслись крики людей. Меликов почувствовал, что пот заливает его лицо. Он разозлился. Когда спасение было так близко, он сорвался!

— Врешь, — прошептал он самому себе. — врешь! Все равно не поймаешь! — последние слова, очевидно, относились к Баширову.

Он снова полез, стараясь действовать наверняка. На этот раз он хватался изо всех сил, не обращая внимания на боль в ладонях. Минуты через две он был наконец наверху. Дотянулся до троса. Замер. Глубоко вздохнул. Посмотрел вниз. Все равно костыль придется снять, чтобы никто не догадался, как он залез в этот контейнер. Но снять костыль — значит оставить себя без последней страховки. До контейнера было метра полтора. И нужно еще тащить на себе четыре метра провода с привязанным костылем.

Меликов облизнул пересохшие губы. Он не был ангелом и знал, что за его грешную жизнь ему давно полагался ад. Но он был не просто профессионалом, в нем жила та мужская сила, которой наделены очень немногие мужчины. Много лет назад, когда он провожал нравившуюся ему девочку в соседний квартал, его ловили и били ребята из этого квартала. Били до полусмерти. И он, зная, чем рискует, тем не менее, каждый раз снова и снова провожал эту девочку. До тех пор, пока не попал в больницу с переломами ребер. И когда приехавший к нему в больницу следователь пытался выяснить, кто это сделал, он молчал. Через день к нему пожаловал его главный мучитель, гроза соседнего квартала. Молча подойдя к Меликову, он пожал ему руку и торжественно сказал:

— Можешь приходить когда хочешь, теперь тебя никто не тронет.