Рандеву с Валтасаром

Есть нечто печальное и поучительное в смерти диктаторов. Почти всегда смерть подобного политика вызывает сильные чувства у его подданных. Очевидно, многолетние диктаторы имеют гораздо большую фору в политике, чем избранные демократическим путем руководители государств. Диктаторам не нужно идти на популистские шаги, рассчитывая набрать лишние голоса, к их услугам вся государственная машина, любое их действие будет одобрено средствами массовой информации и подано народу как настоящая забота о его благе. В отсутствии оппозиции диктаторы становятся не просто «отцами народа», они становятся полубожествами со всеми вытекающими отсюда атрибутами власти и обожания. Поэтому смерть любого полубога вызывает у населения объяснимые панику и замешательство. Ведь следующий полубог может оказаться и полудьяволом.

Дронго прошел мимо павильона, вошел в него. Вейдеманиса нигде не было. Он повернулся и прошел в соседний павильон, где размещалось ливийское представительство. Здесь был небольшой ливийский ресторан. Сидевший перед ним мужчина, очевидно, хозяин ресторана, был неимоверных размеров. На ломаном немецком он говорил с двумя девушками явно славянского типа, которые сидели рядом с ним и все время хихикали. Девушки говорили по-немецки не лучше хозяина, но это был язык, который понимали обе стороны. Дронго усмехнулся. Этому жирному арабу явно нравились светловолосые девочки. Он уже хотел пройти дальше, но увидел сидевшего за столом Вейдеманиса. Тот смотрел на друга так, словно назначил ему свидание именно здесь.

Дронго вошел в ресторан и хотел занять соседний столик. В эти часы здесь не было посетителей. Но Вейдеманис громко сказал ему:

— Я предупредил, что жду своего друга. Поэтому ты можешь расположиться рядом со мной.

Дронго сел напротив Эдгара.

— Почему здесь? — деловито спросил он. — Мы, кажется, договаривались встретиться у сирийского павильона.

— Я не мог там торчать. Ты знаешь, кто здесь ходит? Угадай с трех раз.

— Стервец Планнинг, — рассмеялся Дронго.

— Угадал. Он приехал раньше всех и был очень разочарован, не увидев тебя в толпе прибывших участников «Экспресса». Кажется, они сейчас в германском павильоне.

— Ясно. Планнинг вцепился в нас, как голодная собака в кость. И пока он меня здесь не увидит, он отсюда не уедет. Нужно будет его найти. Как у тебя дела? Есть что-нибудь новое?

— Звонил Потапов из Москвы, — сказал, оглядываясь по сторонам, Вейдеманис, — они считают, что в группе не хватает сотрудника ФСБ, и уже выслали сюда своего представителя.

— Уже догадался. Представитель России сообщил мне, что завтра к нам в поезд подсядут два журналиста. Учитывая время их появления, я полагаю, что либо один из них, либо оба — представители ФСБ. Поэтому все правильно. Потапов не сказал, кто именно?

— Нет. Он по телефону не стал ничего говорить. Только сообщил, что этот человек сам тебя найдет.

— Надеюсь, что найдет, — вздохнул Дронго. — Что ты заказал для себя? Попроси, чтобы мне принесли, какой-нибудь салат.

— Хорошо.

Вейдеманис еще не успел распорядиться, когда мимо ресторана прошли четверо украинцев и трое грузин, явно спешивших куда-то.

Дронго проводил их взглядом.

— Хорошие ребята, — пробормотал он, — особенно молодые. Важа Бугадзе меня просто поражает, очень интересный человек. В его возрасте иметь такие выдающиеся задатки — это большой аванс на будущее. И эта красивая семейная пара — Бондаренко с Вотановой. Ты знаешь, она недавно обиделась на меня, и я впервые в жизни не знал, что говорить.

— За что обиделась?

— Я заказал на всех кофе, а она посчитала, что я навязываю ей свое решение. Вот такой интересный характер.

— Она тебе нравится? — вдруг спросил Вейдеманис.

— Не знаю, — пожал плечами Дронго, — в любом случае наши встречи были бы невозможны.

— Почему? — не понял Эдгар.

— Мы подружились с ее мужем. А я, ты знаешь, пытаюсь соблюдать некие моральные принципы, которые для меня важны. Нельзя пить с мужчиной и ухаживать за его женой. Это не совсем правильно.

— Это воровской «кодекс чести». — усмехнулся Вейдеманис, — не приставать к жене человека, с которым выпиваешь.