Рандеву с «Варягом»

Совершив поворот «все вдруг», японские крейсера ложатся на курс к берегу. А оттуда накатываются на них русские броненосцы. Они уже прошли в пятнадцати кабельтовых под носом у еле ползущей «Микасы», превратив броненосец в развалину. И теперь они преследуют отступающий отряд. Но вице-адмиралу Камимуре, наверное, больше нечего терять, и порт-артурские броненосцы кажутся ему меньшим злом, чем вынырнувшие из морской пучины демоны. Что, собственно, не спасает его от нежных шлепков по заднице со стороны комендоров кораблей из будущего.

– Антицусима… – проворчал контр-адмирал Ларионов, и отвернулся, чтобы скрыть слезы.

Потом он пояснил, что в Цусимском сражении некоторые наши корабли были уже устаревшими и не имели нужной скорости, чтобы оторваться от преследующих их японцев. А для ведения артиллерийского боя им недоставало дальнобойности орудий. Так, расстрелянный японцами с безопасного для них расстояния погиб старый крейсер «Дмитрий Донской»…

Теперь же Господь в точно такое же положение поставил японские корабли. Средний в японском строю крейсер после очередной серии попаданий внезапно завилял, выписывая синусоиды, словно пьяный кучер, идущий из трактира. Совсем как «Варяг», когда ему перебили рулевой привод. Наверное, его командир теперь вынужден управляться машинами.

– Всеволод Федорович, нам надо, чтобы эти твари сдались, – процедил сквозь зубы адмирал Ларионов. – Что вы можете посоветовать? Ну пусть не нам, пусть Наместнику Дальнего Востока…

Я даже и не знал, что сказать. Судя по всему, при внешней сохранности надводной части состояние корпуса ниже ватерлинии у этих крейсеров было плачевным. В бинокль я видел, что они уже изрядно погрузились в воду, и тем самым подошли к опасному пределу, за которым лежит полная утрата плавучести и мгновенная гибель. «Варяг» получал в основном надводные повреждения, потому и смог так долго продержаться против сильнейшего противника. Но если бы японцы имели на своих снарядах взрыватели не мгновенного действия, а сходные с теми, что используют артиллеристы из будущего, то мы погибли бы минут через пять, как ни прискорбно в этом сознаваться… Ибо подводная часть нашего крейсера была еще слабее, чем у японских броненосцев-недомерков.

Но японцы в таких случаях стоят непоколебимо, как скалы. Их можно взорвать, а уговорить подвинуться – нет. Этому меня научило длительное общение с командиром «Чиоды» капитаном 1-го ранга Мураками во время нашей долгой стоянки рядом с ним в Чемульпо.

Пока я размышлял над этим, решение пришло само. Примерно в двадцати кабельтовых впереди нас «Североморск» вышел в позицию для минной атаки. Командиры японских кораблей не вняли предложению сдаться, и теперь им предстояла расплата за упрямство. Сначала я не понял, на что указывает мне Виктор Сергеевич, и почему «Североморск» принял чуть влево, разворачиваясь к японским броненосцам правым бортом. Я поднял бинокль и успел увидеть, как за борт нырнули тяжелые металлические рыбины. Всплеск, пенная дорожка следа по воде… Очень быстро движутся русские мины – просто невозможно, чтобы что-то материальное двигалось под водой с такой огромной скоростью…

Выпустив мины, «Североморск» закладывает крутую левую циркуляцию и уходит с линии огня японских комендоров. Головная башня переднего японского броненосца стреляет, но снаряды рвутся в кильватерной струе, далеко за кормой «Североморска». Он будто смеется над ними.

И тут до цели доходит первая мина. Под концевым броненосцем, примерно в районе боевой рубки, вдруг стеной встает вода. Секунду позже – второй взрыв, теперь уже шимозный, с выбросом огромным облаком густого черного дыма. Корабль разламывается пополам. Мгновение – и на том месте, где он только что он был, нет уже ничего, кроме плавающих обломков.

Не прошло и несколько секунд, как гибель настигла следующий в строю японский корабль. На этот раз мина ударила точно в его середину, после чего взорвались котлы броненосца. Взрыв сопровождался выбросом огромной тучи пара и раскаленного шлака, перемешанного с золой. Его гибель тоже была мгновенной.