Рандеву с "Варягом"

   - Э-э, нет, - ответил ему я, - Если основная масса крестьянства нищая, то оно не покупает ничего из промышленных товаров, а это значит, что в России не выгодно строить новые заводы и фабрики. А нам в будущем нужна промышленность. Причем, промышленность должна быть такой мощи, чтобы многократно превзойти все наши вчерашние самые смелые мечты. И еще, нищий мужик - это не опора трона и порядка, а сухая солома для пожаров метяжей и революций. А нам нужно спокойствие в народе. Но как сохранить спокойствие, когда потребуется миллионами переселять мужиков на новые места. Откуда взять для этого деньги, и как все организовать, чтобы наши чиновники-казнокрады все не растащили. Не знаю...

   Отец Иоанн до того слушавший нас молча, перекрестил сначала меня, потом Михаила и Ольгу, - Думайте, думайте, дети мои... Об одном только забыли вы - церковь наша православная погрязла в лени и самолюбовании. Христианские начала попраны, всюду разврат и блудодейство. Священники чиновниками стали, и о душе совсем забыли. А задач у церкви не меньше, чем у государства, души ведь тоже надо обиходить, а не только тела. Великая Россия должна стать воистину самодержавной, воистину православной и воистину народной. Патриарх нам нужен, господа Романовы, пастырь строгий, но справедливый... Но где нам взять такого?

   Я взглянул на нашего духовника, - отец Иоанн, вы все так хорошо сказали нам, что подумал о том, что лучше вас кандидата на патриарший престол никого лучше нет... Единственно, вам нужно будет принять постриг, но я думаю, что в этом проблем не будет. Ну, а кто сейчас более авторитетен, чем вы в делах духовных на Руси? Здоровье у вас, конечно, не очень... Но вот прибудем в Порт-Артур, и сразу сдадим вас на руки к врачам из будущего. Пусть они вами займутся. Мне вот Александр Васильевич говорил, что там такие кудесники есть, что чуть ли не мертвых на ноги подымают. И не не надо отказываться, ведь как говорится в Евангелии от Луки: "...И от всякого, кому дано много, много и потребуется; и кому много вверено, с того больше взыщут".

   - Грех это смертный гордыни, - замахал руками отец Иоанн, - не искушайте меня, не достоин я патриаршьего белого клобука.

   Я покачал головой, - отец Иоанн, ведь вы сами говорили, что люди из будущего есть посланцы божьи. Говорили? Да, и сейчас от своих слов не отказываетесь... А слышали вы, какой ад нас ждет, если мы не будем делать все возможное и невозможное? Каждый из нас, и я, и Михаил, и Ольга, и Государь, и государыня Александра Федоровна, и государыня Мария Федоровна, как и многие другие, должны будут нести свой крест безропотно. Ибо, как гласит Евангелие от Матфея: "Так будут последние первыми, и первые последними; ибо много званных, а мало избранных".

   Для спасения нашей Родины и народа нашего мы, первые, готовы стать последними. Вы же, пастыри, должны вносить в общество гармонию, покой и благорастворение, а еще веру в то, что все делается во благо. Я подвел итог этого затянувшегося разговора, - отец Иоанн, я понимаю, что легко нам никому не будет, но выбора у нас нет. Мы можем надеяться только на чудо. А чудо происходит лишь тогда, когда человек верит в него. Ибо говорил Господь: "По вере вашей да будет вам"...

   Отец Иоанн встал, и широко перекрестился, - Аминь! Если будет на то воля Господа нашего, и решение Государя о возрождении патриаршества, то я согласен. Иисус терпел и нам велел. Потерплю и я эту юдоль скорбей. - он по очереди перекрестил всех нас, - Благослови вас Господь!

   От всего этого разговора у меня осталось впечатление, что мы еще слишком мало знаем о нашем будущем, чтобы принимать какие-то конкретные решения. Конечно, понятно, что так жить дальше нельзя. Но ведь разве ж не это понимание потом толкнуло многих уважаемых людей в заговор против Государя? Разве, не с самыми лучшими намерениями предъявляли они Ники свой ультиматум в феврале семнадцатого? А потом получили, то, что заслужили, ибо хотели они сделать, как лучше, а вышло, черт те что... Поэтому нам надо учиться, учиться, и еще раз учиться, чтобы вместо старых ошибок не наделать новых...

   21 (8) февраля 1904 года, Вечер, где-то между Новосибирском и Омском, поезд литера А.

   Капитан Тамбовцев Александр Васильевич.

   Бесконечные таежные леса, засыпанные снегом кедры и сосны, навевали на меня лирическое настроение. Половина пути осталась уже позади. Чем дальше на запад, тем более обжитые места мы будем проезжать. О, матушка Русь, ты и огромная, ты и пустынная. Лишь редкий хант или манси бродит по этим просторам с кремневым ружьем времен Наполеона, а то и с прадедовским луком.

   Видимо те же самые настроения обуревали и наших спутников. Смотрит задумчиво в окно Андрей Августович Эбергард. Быть может эти бесконечные леса напоминают ему седую штормовую Атлантику. Пригорюнился у вагонного окна читающий электронную книгу ротмистр Познанский. Да, правы были древние: от многие знаний - многие печали.