Рандеву с "Варягом"

   Отец Иоанн вздохнул, - Есть притча, в которой говорится о волках в овечьей шкуре. Здесь же наоборот, агнцы вынуждены стать волками, иначе в их страшном мире не прожить. Но в душе они остались теми же агнцами, не за чужим идут - свое защищают. Слабых не пожирают, но привечают. Силу черпают не в злобе, но в добре. Теперь понятно, почему агнцы?! Не зря Господь избрал их для этого труда, ой не зря. Осталось в них Слово Божье о том, что поступать надо по совести...

   Я кивнул, признавая правоту отца Иоанна, а он добавил, завершая свою мысль, - Воистину, сын мой, если мы ничего не изменим в нашем грешном мире, то аду на земле быть.

   А я вдруг подумал, что не только этих юношей избрал Господь для свершения великих дел, но и всех нас. Меня, Ники, Михаила, Ольгу, отца Иоанна, адмирала Алексеева. Каждый, кто помогает отвести Россию от края пропасти, будет благ. Иные же, вроде господина Витте, и некоторых моих собратьев - великих князей, будут прокляты на веки вечные, ибо только их жажда власти и алчность немереная ввергла в тот раз Россию в пучину бед и страданий.

   А вчера, с превеликим удивлением, я среди слушателей отца Иоанна узрел Михаила. Нельзя сказать, чтобы Мишкин был атеистом, в Бога он верил. Но, поскольку был изрядным шалопаем и повесой, вера эта была какой-то поверхностной. А сейчас вдруг простые слова начали проникать ему в душу. Я остановился за комингсом, чтобы послушать разговор. Беседа шла о Библии, точнее, о Ветхом Завете, и в частности, о Книге Бытия. И тут я впервые понял, что значит всеобщее образование. Простые солдаты и матросы из будущего оказались, как бы не лучше образованы, чем мы с Михаилом. Хорошо, что я оставил Карла Ивановича с Наместником на "Ангаре". Я человек широких взглядов и, надеюсь, способен правильно оценить увиденное и услышанное, а вот для Карла Ивановича все происходящее здесь было бы крушением основ.

   Больше всего меня поразил вопрос, одного матроса, - А разве умаляет величие Господне тот факт, что сотворенная им Вселенная не помещается в тесном ящике, и не плавает на трех китах, а настолько огромна, что у человека просто не хватает воображения осознать ее истинные размеры? Разве то, что процесс творения не завершился в шесть дней, а длится уже миллиарды лет, с учетом громадья сотворенного, как-то унижает Творца и делает его менее значительным? Разве все это как-то влияет на ценность вечных истин, и таких воистину священных слов, как отец, мать, брат, сестра, друг, товарищ?.. Разве не сказал Христос своим ученикам, - Господь дал иудеям закон, так как они непослушны, а вам братья и сестры он дарует свою любовь.

   И знаете, отец Иоанн не нашел что ответить, да и наверное не нужно отвечать на такие слова. Может быть когда-нибудь, если вместо ада на земле нам удастся построить рай, ну, не совсем рай, но то, где будет не стыдно жить, и все будут к друг другу, как братья и сестры.

   Пока же до этого далеко. Мы лишь в начале пути, и многое еще надо сделать, многому научиться. Но, Господи, позволь мне до конца жизни пронести в себе это высокое чувство сопричастности этому миру. Сейчас все зависит от нас. Завтра, около полудня, мы встретимся с эскадрой контр-адмирала Ларионова, и в моей жизни наступит новый, очередной, этап.

   28(15) февраля 1904 года, Санкт-Петербург. Утро. Дворец Великого князя Александра Михайловича. Набережная реки Мойки, 106.

   Капитан Тамбовцев Александр Васильевич.

   Утро выдалось доброе, солнечное. Во дворе лежали пушистые сугробы, деревья были засыпаны снегом, величественная арка "Новой Голландии", расположенная напротив дворца Великого князя Александра Михайловича серебрилась инеем. И лишь фигуры часовых, время от времени обходящие периметр дворца, напоминали, что мы находимся "на осадном положении". Об этом, кстати, говорили и камеры видеонаблюдения, которые зафиксировали какие-то подозрительные фигуры, бродившие по набережной Мойки. Впрочем, это могли быть и агенты полиции, которые следили снаружи за нашей безопасностью.

   После завтрака к нам опять нагрянули гости. В этот раз приехали два самых влиятельных силовика империи. Первый - генерал Евгений Никифорович Ширинкин, в представлении не нуждался. А вот второй - Вячеслав Константинович фон Плеве, с нами еще не был знаком. Точнее, знаком, но заочно. С действительным тайным советником - чином 2-го класса Табели о рангах, министром внутренних дел и шефом жандармов я встретился впервые. Я знал, что на него уже готовит покушение "Боевая организация" эсэров. И 15 июля 1904 года у Варшавского вокзала террорист Егор Сазонов брошенной бомбой вдребезги разнесет карету фон Плеве. Сам министр будет разорван взрывом на куски. Кстати, покушение планировалось изначально на 18-е марта, но по разным причинам несколько попыток убить фон Плеве оказались неудачными.

   Я с жалостью посмотрел на 58-летнего (мой ровесник - мелькнуло у меня в голове) статного сановника, с благородными залысинами и седыми усами. Заметив мой взгляд, фон Плеве насторожился, и что-то шепнул на ухо генералу Ширинкину.