Рандеву с «Варягом». Петербургский рубеж. Мир царя Михаила

Высадка на Окинаву, состоявшаяся в течение этой ночи, судя по официальным сообщениям с борта «Москвы» и моему личному разговору с Виктором Сергеевичем, прошла до смешного легко. На острове фактически не было регулярных войск, одно ополчение, а германские береговые орудия, установленные на фортах, были выпущены в 1870–1880-х годах и фактически устарели на два поколения. Расчеты при них составляли береговые артиллеристы 3-го класса, то есть говоря по-русски, «Третий сорт – не брак». Русские броненосцы, подошедшие к Нахе перед самым закатом, бабахнули по фортам главным калибром, подняв над японскими укреплениями исполинские столбы дыма и земли. При попадании в плотный грунт срабатывают даже дубовые трубки новых русских снарядов.

Кроме всего прочего, огонь корректировался поднятым с «Москвы» вертолетом. Не дожидаясь второго и последующих русских залпов, японская орудийная прислуга покинула форты. И вовремя: если первый залп лег с небольшим недолетом, то после корректировки, второй и последующие накрыли японские позиции. Полчаса русская корабельная артиллерия главного и среднего калибров мешала японские укрепления с землей. Потом, уже в сумерках, в горло бухты под прикрытием «Североморска», «Адмирала Ушакова» и крейсера «Баян» рванулись все четыре БДК, вслед за которыми потянулись и пароходы с дивизией Кондратенко. Ошарашенные японцы почти не оказывали десанту сопротивления.

Первая волна морской пехоты на катерах взяла под контроль пирсы, а БМП-3Ф, лязгая гусеницами, поползли вверх по склону в город. Губернатор Окинавы просто не успел организовать хоть какое-то сопротивление. К полуночи Наха была уже в руках десанта, а к настоящему моменту то же можно было сказать и обо всем острове. В три часа ночи по местному времени великий князь Александр Михайлович, от лица императора Николая II, торжественно зачитал перед двумя десятками членов городского совета Нахи акт «О восстановлении суверенитета королевства Рюкю, под протекторатом Российской империи».

После этого ни о каком местном сопротивлении не могло быть и речи, Окинава пала в наши руки как перезрелый плод. Так что теперь ход за микадо и его правительством. Только я не представляю, с какими лицами эти господа, сами развязавшие войну, пойдут к нам на поклон. Не принято такое сейчас в Японии. Не знаю, не знаю…

Ольга появилась несколько позже, чем я ожидал. Тихо, как привидение, прошла по палубе. Тихо сказала:

– Здравствуйте, – и встала рядом. Опять она вся в черном, как вдова.

– Добрый день, ваше императорское высочество, – так же тихо ответил я.

И тут случилось неожиданное. Ольгу прорвало:

– Слава, – сказала она с каким-то особым бабьим придыханием, – скажи, а можно без императорских высочеств? Можешь ты называть меня просто Ольгой, Олей, Оленькой?! Или вы, господин полковник, предпочитаете, чтобы вас называли Вячеслав Николаевич?

«Вот те на?! – подумал я. – Если я сейчас брякну что-нибудь официозное, то Ольгу опять, блин, заклинит. И виноват во всем будет некий полковник Бережной, которому нет и не может быть прощения. Но и быть запанибрата с любимой сестрой императора, к тому же формально замужней, тоже не стоит. Надо выбрать средний путь».

– Уважаемая Ольга Александровна, на людях я могу называть вас именно так. А вы можете звать меня или господин полковник, или Вячеслав Николаевич. Как вам больше нравится. Наедине, если вам так угодно, я буду звать вас Ольгой, а вы можете называть меня Славой, или как вам будет угодно, – я сделал строгое лицо и добавил: – Но это только наедине!

– Правда? – чуть заметно улыбнулась она. – Большое спасибо, Вячеслав Николаевич. Наверное, нам и в самом деле не стоит слишком фамильярничать. Но ведь и это уже кое-что, правда?

Сказать честно, это была ее первая улыбка за несколько дней. Потом мы дышали холодным утренним воздухом моря, любовались на восход и молчали. А зачем что-то было говорить, если ее рука в перчатке легла поверх моей… Скажу честно, таких острых ощущений я не испытывал с подросткового возраста.

7 марта (22 февраля) 1904 года, 10:05. Япония, Токио, дворец императора «Кодзё»

Присутствуют: император Мацухито, премьер-министр Кацура Таро, министр иностранных дел Дзютаро Комура, министр армии Тэраути Масатакэ, министр флота Ямамото Гомбей, политик, дипломат и экс-премьер маркиз Ито Хиробуми

Речь императора перед своими верноподданными была крайне лаконичной.

– Господа, два месяца назад четверо из здесь присутствующих убеждали меня, что война против России будет короткой, победоносной и принесет Стране восходящего солнца невиданное процветание и уважение соседей. Мы предпочли это решение мирному разрешению спора, которое нам предлагал советник императора Николая статс-секретарь Александр Безобразов.