Рандеву с водяным

– Мы с тобой исходили из той неверной посылки, что Михаил подонок и пытается продать дочерей в публичный дом, – продолжала Мариша. – А раз теперь мы знаем, что он своих дочек не продавал, но тем не менее дома их нет, значит, Михаил их куда-то подевал. Скорей всего, спрятал, чтобы тот тощий и лысый незнакомец до них не добрался. Кроме того, Михаил закрыл свою фирму, переведя капитал в наличность. Следовательно, он сознавал размер опасности, нависшей над его семьей.

– Но почему он не увез вместе с дочерьми и свою жену? – спросила я.

– Может быть, он решил ею пожертвовать, – цинично предположила Мариша. – От этих мужиков чего угодно можно ожидать. Или опасность грозила только его дочерям, но никак не жене.

– Ну хорошо, – сдалась я. – Предположим, все, что ты тут наговорила, правда. Но где мы будем копаться в прошлом Михаила, если его жена и домработница, которые знали его уже больше двадцати лет, находятся в следственном изоляторе, и до них нам не добраться, а сам Михаил мертв и рассказать о себе уже ничего не сможет. Где мы будем искать концы к его прошлому?

– А все вот здесь! – с торжеством произнесла Мариша и помахала у меня перед носом записной книжкой Михаила, которую и вытащила из своей сумки.

– Не понимаю, – нахмурилась я.

– Чего ты не понимаешь?! – разгорячилась Мариша. – Обзвоним его знакомых. Наверняка кто-то из них, сам того не ведая, знает разгадку случившегося. Раньше ведь Светлана Игоревна допытывалась у них, не видели ли они ее пропавшего мужа и дочерей? А теперь мы попытаемся поговорить с этими людьми, что вообще за личность был этот самый Михаил.

К этому времени маршрутка как раз остановилась у моего дома. С некоторым трепетом мы вошли в мою квартиру, потом навестили бывшую квартиру Михаила. Верней, навестить нам удалось только ее входную дверь, потому что сама квартира была опечатана ментами.

– Ну что? – спросила у меня Мариша. – Пошли звонить знакомым Михаила?

Я прикинула: никаких особых дел на сегодня у меня не намечалось, и я согласилась. Уже после первых трех звонков мы столкнулись с почти непреодолимым препятствием. В записной книжке Михаила, кроме последней ее части, где были записаны телефоны девушек, сплошь значились мужские имена. И все эти мужчины, несмотря на то что было раннее утро воскресного дня, были либо на работе, либо мотались по каким-то делам. Зато дома были их жены, и эти, с позволения сказать, подруги жизни стали учинять нам с Маришей если не допрос, то что-то вроде обструкции.

– Какие ревнивые мегеры! – возмущенно заявила Мариша, когда очередная супруга знакомого Михаила послала нас к черту, сказав, что муж у любовницы, и просто бросила трубку, даже не пожелав сказать, где именно живет любовница, у которой сидит ее муженек.

– Безобразие! – поддержала я Маришу, потому что на меня тоже уже пару раз успели спустить собак какие-то женщины. – И чего они все такие нервные?

– Если препятствие нельзя перепрыгнуть, его можно просто обойти, – сказала Мариша.

Я с интересом посмотрела на нее.

– Ведь кто мы для этих женщин? – продолжала рассуждать Мариша. – Мы потенциально опасные соперницы. И они защищают свой семейный очаг как могут. Ни одна женщина не позовет к телефону своего мужа, если ему звонит женщина и эта женщина не его мать или другая близкая родственница.

В принципе я с ее рассуждениями была согласна. Я бы и сама не стала звать мужа, если бы он у меня был и если бы ему звонила незнакомая женщина.

– Поэтому нам нужен кто-то с мужским голосом, – сказала Мариша. – Вот что, у тебя тут в доме нету какого-нибудь безработного соседа на примете?

– Нет уж! – испугалась я. – Хватит с меня одного трупа в соседней квартире. Не позволю истреблять все мужское население нашего дома.

В конце концов Мариша убедила меня, что нам сгодится и какой-нибудь малоприятный тип, от которого все были бы только рады избавиться, случись с ним что. И мы отправились к одному злобному старичку, который жил как раз под нами и которого мы в свое время несколько раз заливали. В последний раз мы ему отгрохали такой шикарный ремонт, что он нас страшно полюбил и постоянно звал в гости пить чай. Вот его я и решила принести в жертву.

Старичка по случайному совпадению тоже звали Михаилом. Верней, Михаилом Аркадьевичем. Больше всего на свете он напоминал сушеный мухомор. У него даже похожие белые крапинки на голове и лице были. При виде нас Михаил Аркадьевич расплылся в сладчайшей улыбке. К счастью для нас, он был вдов. Поэтому никто не мог помешать нам с Маришей попить с ним чаю с домашним, порядочно засахарившимся вареньем, а потом заставить его позвонить все по тем же телефонным номерам.

И удивительное дело. Половина мужей, которых не было дома пятнадцать минут назад, вдруг чудесным образом появились. Даже тот субъект, который, по словам его жены, ночевал у любовницы. Всем женам Михаил Аркадьевич говорил, что он работник прокуратуры и просит позвать мужа по факту убийства его знакомого Михаила Цветикова. Мужья подходили, и тут уж за них принималась Мариша.