Рандеву с водяным

– Но вы можете перекрыть дороги, – возразила Мариша.

– Так вы номера его машины запомнили?! – обрадовался Федя, смутив нас с Маришей окончательно.

Номеров мы не запомнили.

– Но разве так трудно установить номера машины, если известен ее владелец, – сказала Мариша.

– Если машина старая, то почти наверняка она перепродавалась уже несколько раз, – сказал Федя. – И вовсе не факт, что все владельцы оформляли документы передачи машины в другие руки по всей форме. Скорей всего, ездит наш детектив на своей машине по доверенности, а машина записана совсем на другое лицо.

– И все равно машина достаточно приметная, – возразила Мариша. – И потом, его жена должна знать регистрационные номера машины. Спросите у нее. Или просто объявите план «Перехвата» на все помятые «Форды» до девяностого года выпуска.

В ответ Федя только тяжело вздохнул и повесил трубку.

– Ну как? – спросила я у Мариши. – Получила свою порцию морали?

– Чувствую себя последней дурой, – призналась Мариша. – Надо же в самом деле, два раза видела машину и оба раза не потрудилась запомнить ее номера.

– Просто ты была в шоке, – утешила ее я.

– Знаешь, – немного подумав, изрекла Мариша, – папаша Алены – это, конечно, хорошо. Но он сам по себе. То, что мы на него вышли, не решает главного вопроса: от кого скрывался Михаил Цветиков? Он же Семен Боровиков. Из-за кого он поменял место жительства, фамилию, а потом и имя? Знаешь, мне кажется, нам нужно уточнить, может быть, Аленин отец тоже раньше жил или работал в Пскове.

– Давай уточним, – согласилась я. – Почему бы и нет? Только помнишь, Делон нам рассказывал, что Алена говорила, будто бы сбежала из квартиры своего отца и его матери. Да и ее мать говорила, что они стоят на очереди на расселение уже почти сорок лет.

– У меня большие сомнения в правдивости того, что рассказывала Делону Алена, – сказала Мариша. – Помнишь, она говорила, что ее отец убил ее мать и за это отправился в тюрьму? А воспитывала Алену бабушка – мать отца. А на самом деле оказалось, что Аленина мать жива и вполне даже здорова. А отец не только не сидел в тюрьме, а совсем наоборот, служил в органах, пока его оттуда не поперли.

Мы поднялись обратно в квартиру Алениных родителей. Дверь нам открыл какой-то лохматый и довольно грязный отпрыск, который сразу же испарился, предоставив нам самим добираться до комнаты, которую занимали Любовь Сергеевна и Тая. Как ни странно, но, выпив семьсот пятьдесят граммов коньяка, Любовь Сергеевна как ни в чем не бывало стояла у гладильной доски и гладила постельное белье.

– Снова вы! – приветствовала она нас. – Гришка не возвращался. Тая, иди поиграй к Павлику.

– Скажите, а вы родная мать Алены? – спросила я, дождавшись, когда девочка выйдет из комнаты.

– Конечно! – воскликнула Любовь Сергеевна. – Могу и свидетельство о ее рождении показать.

– А вы первая жена у Григория Андреевича? – спросила Мариша.

– К чему эти вопросы? – насторожилась женщина.

Пришлось рассказать ей про то, в каком свете выставляла свою семью Алена. Выслушав наш рассказ, Любовь Сергеевна неожиданно опустилась на стул и загрустила.

– Узнаю богатую фантазию моей старшенькой, – наконец сказала она нам. – Вечно она всякие небылицы придумывала. Ей, бедняжке, должно быть, казалось, что так жизнь будет забавней. А насчет вашего вопроса что скажу: мы с Гришей поженились, когда он только после армии вернулся. Конечно, я у него первая жена. Да и вообще первая женщина в его жизни.

– А в Пскове ваш муж не служил?

– Нет, – покачала головой Любовь Сергеевна. – Он на Ржевском полигоне служил. Его отец тогда был еще жив. Пошел и похлопотал, чтобы сына оставили поближе к престарелым и больным родителям служить. В военкомате пошли старику навстречу. Так что служил Гриша под Питером.

– А вообще он в Пскове бывал?

– Ну, я думаю, любой житель нашего города хоть раз, но бывал в Пскове, – пожала плечами Любовь Сергеевна. – Вот я, например, была целых три раза. По туристическим путевкам и на отдыхе.

С этим нам и пришлось удалиться.

– Делать нечего, придется ехать в Псков и разыскивать там каким-то образом этого Семена Боровикова, которым раньше был наш Михаил Цветиков, – сказала Мариша, когда мы вышли на улицу.

– Займемся этим завтра, – простонала я. – У меня уже ноги отказываются повиноваться. И в голове какой-то звон.

– Разумеется, завтра, – нервно согласилась Мариша. – Думаешь, я железная? Я тоже устала.

И мы поехали ко мне. Потому что, как сказала Мариша, до меня ближе. Но как выяснилось по приезде, мы здорово промахнулись, что не поехали ночевать к Маришиной маме. Потому что не успели мы затормозить возле дома, как перед нами материализовался Делон собственной персоной. В руках он держал картонную коробочку, перевязанную веревочкой, из которой сладко пахло кремом и свежей выпечкой.

– Привет, девчонки! – приветствовал он нас. – Как поживаете? Что новенького?

– Имеешь в виду, не появился ли еще один труп? – ехидно поинтересовалась у него я.

– Ну, раз уж у вас такое странное хобби – находить трупы, то почему бы и не поинтересоваться? – оскалился в дружелюбной улыбке Делон.