Рандеву (СИ)

— Я мама этого несного подлизы. — любя охарактеризовала она сына, ласково потрепав его по щеке. — Так ведь?

— Ну раз вы так считаете, Инесса Викторовна.

— Да как вы смеете, юноша! Я так плохо выгляжу, что вы так обращаетесь ко мне? — она сделала вид, что обиделась.

— Эх, виноват! — Андрей вздохнул, продолжив играть эту сцену, и смиренно опустил голову.

— Мой мальчик. — Инесса Викторовна обняла сына, и я почувствовала нарастающий ком в горле, глядя на них.

— Ох, дорогая, вы чем-то расстроены?

Андрей бросил на меня взволнованный взгляд. Глядя на их такие теплые отношения, я задумалась о своих родителях. Я уже давно не была у них, и сейчас поняла, как сильно соскучилась.

— Нет, ничего. — улыбнулась я, утирая подушечкой пальца увлажнившиеся уголки глаз.

— Ну, давайте, проходите, не стойте на пороге. Андрей, проводи Анну в комнату.

— Ана, что случилось? — спросил Андрей, когда мы прошли коридор.

— Ничего, все хорошо.

Инесса Викторовна закрыла дверь и пошла за нами.

— Точно? — допытывался Андрей и взял мои руки в свои.

— Да.

— Я гостей не ждала. — Инесса Викторовна с укором посмотрела на сына. — Но на такой случай у меня где-то завалялся рецепт пирога. Пойду поищу.

— О, не стоит. — сказала я, и две пары глаз уставились на меня.

— Дорогая, когда я была балериной, вот тогда не стоило, а сейчас я заслуженная пенсионерка, и могу позволить себе все, и вас порадовать.

— Тогда, может вам помочь?

— О, нет-нет. На кухне должна быть одна хозяйка. Уж не обижайтесь. Андрей займи ее чем-нибудь. — произнесла она так, будто хотела по скорее от меня избавиться, и оставила нас вдвоем.

— Я не понравилась твоей маме.

— С чего ты взяла?

— Она так смотрит на меня, и это «Дорогая».

— Мама так на всех смотрит. А то, что она называет тебя «Дорогой», наоборот хороший знак. Если бы ты ей не понравилась, она бы обращалась к тебе «Милочка» или «Дорогуша». — его лицо скривилось, будто он съел лимон. — Расслабься, Ана. Ты привыкнешь.

Зачем мне привыкать?

***

Я смотрела на черно-белую фотографию, на которой была запечатлена девушка в балетной пачке.

— Это мама в молодости. — пояснил Андрей, подойдя сзади.

— Красивая.

— Да, когда мама танцевала, все вокруг замирали.

Его слова сквозили гордостью и восхищением.

— А это твой папа? — я перешла к другой фотографии. Представительный мужчина с усами в военной форме.

— Да, майор Ветров. Он погиб, когда я был маленьким. Мама считает он нас бросил.

— Мне очень жаль. — я обхватила рукой его руку, там, где заканчивался рукав футболки, и погладила большим пальцем по коже, стараясь утешить его.

— Я его совсем не знал.

— Это не имеет значения. Главное — что ты любишь его, и помнишь о нем. Пока живы твои воспоминания, он будет жить в твоем сердце. — моя рука легла ему на грудь, и он сжал ее своей рукой.

— Ты невероятная. — сказал он, глядя на меня.

Андрей приложил ладонь к моему лицу, и большим пальцем промокнул кожу вокруг глаз. Сама не заметила, как снова выступили соленые капли. Он стал наклоняться ко мне, но я резко отвернула голову.

— Ой, а это кто? — сюси-пусечным голосом провозгласила я, любуясь пухлощеким малышом в ползунках и белом чепчике, что смешно сморщил нос.

— Нет, не надо.

Но долго мне смотреть не дали, Андрей закрыл фотографию рукой.

— Ну же, Андрей, убери руку. — просила я, и он отвел руку от снимка. — Боже, почему ты не хотел ее показывать? Ты такой хорошенький: глазки, носик, губки. — я обвела пальцем все перечисленное.

— И эти губки хотят тебя сейчас поцеловать. — он обнял меня за талию, и быстро приблизился к моему лицу. Я отклонилась назад, перегибаясь через его руки.

— Юноша, что вы делаете? Я буду кричать. — позаимствовала я манеру общения матери с сыном, и улыбнулась.

— Нет, Ана. Ты же не хочешь напугать маму?

Андрей был совсем близко, я ловила его теплое дыхание, его губы задевали мои.

— Значит, у меня нет выбора, кроме как поцеловать тебя?

— Боюсь, что нет. — он потерся кончиком носа о мой нос.

— О-о. — протянула я с сожалением, и первая подалась вперед, поцеловав его.

— Анна, а кем вы работаете? — интересовалась Инесса Викторовна.

— Я врач-офтальмолог.

— О, какая благородная профессия. А у меня как раз зрение садится.

— Мама. — одернул ее Андрей.

— Что мама? Надо же мне кому-то пожаловаться, раз ты меня не слушаешь. Вот вы Анна, наверняка, часто навещаете родителей.

— К сожалению, не так часто, как хотелось бы. Они живут не в Москве, и мы редко видимся.

— О, что за времена! Одним словом, молодежь. — сокрушалась Инесса Викторовна.

— Мама! — снова попрекнул Андрей.

— Сын, что ты заладил, как попугай. Иди, лучше, пирог проверь. — он закатил глаза, и я улыбнулась.

— Откровенно говоря, я удивилась, увидев вас вместе с моим сыном. — сказала Инесса Викторовна, когда мы остались вдвоем.

Я сидела, выпрямив спину, глядя впереди себя. Чувствовалось ее давление, и мне было не очень уютно находится с ней наедине. И чем я думала, когда предлагала помочь ей на кухне? Я испытала облегчение, когда она отказалась, не знаю, о чем бы мы разговаривали.

— Почему?