Раненный (ЛП)

Жан-Клод задумчиво поднял бровь. Я заметила проказливый взгляд Натаниэля и поняла, что сейчас он вытворит что-то, о чем я буду сожалеть, или это будет нечто по-настоящему забавное. В любом случае, мы были на людях, и шалости не всегда хорошо преподносились людской молвой. Сент-Луис частенько упоминался в светских хрониках, благодаря Жан-Клоду. Обо всех остальных упоминали вместе с его именем. Я не возражала, с новостью о грандиозной помолвке я поднялась в топе тех, кому перемывали косточки, и это мне ой как не нравилось. Предположения крутились вокруг: «Действительно ли Анита Блейк, печально известная своей неразборчивостью в постели, посвятит себя самому красивому вампиру в мире?» Люди ужасно много внимания уделили принцессе (по всей видимости в данном случае это я), которая выбрала лишь одного принца или которой пришлось выбрать принца (естественно Жан-Клода), потому что «долго и счастливо» не может включать нескольких принцев, даже в XXI веке.

Если бы я только могла, я бы за всех троих вышла замуж по закону, поэтому мысль, даже уверенность прессы в том, что, поженившись, мы с Жан-Клодом станем моногамными сродни мнению, что бисексуалам достаточно жениться, чтобы чудесным образом избавиться от влечения к своему же полу. У меня ушли годы на осознание того, что это так не работает. Весь остальной мир продолжает искать любовь такую же простую, как в сказке.

Почему большинству людей хочется впихнуть любовь в рамки истории для детей? Почему бы им не позволить настоящей любви вырасти и стать реальной?

Натаниэль приблизился к Жан-Клоду, притянув меня за собой так, что мы одновременно обнимали его, а затем потянулся к мужчине. В Натаниэле был метр семьдесят пять, так что ему не было нужды вставать на цыпочки, когда Жан-Клод склонился, принимая предложенный ему поцелуй. Он был более нежным и целомудренным, чем наш, но это был их первый поцелуй на публике… вообще. Я уловила вспышку света и поняла, что кто-то запечатлел этот момент на свой телефон. Еще до нашего ухода фотография окажется на Facebook. Черт.

Жан-Клод отстранился с выражением удовольствия на лице, но я изучала его лицо на протяжении шести лет и знала, что он так же озадачен, как и я, потому что они с Натаниэлем не целовались. Они не были любовниками.

Натаниэль улыбнулся ему, затем повернулся ко мне и поцеловал меня, и на его губах все еще был вкус Жан-Клода.

Я ощутила вкус своей собственной помады, мягкий и сладковатый. Чудно, но я не чувствовала вкус своей помады, пока носила ее, только когда целовала своих мужчин, и они возвращали мне этот поцелуй.

Натаниэль отвернулся от нас и потянулся к Мике. Тот на мгновенье замешкался, но все же шагнул к нему, и они поцеловались. Мика старался сохранить этот поцелуй целомудренным, но Натаниэль желал совсем не этого, и вместо того, чтобы отстранится от нашего общего возлюбленного, он позволил увлечь себя в глубокий поцелуй. Ладони Натаниэля скользили под пиджаком Мики так же, как делала я с Жан-Клодом, но что-то в том, как они обнимали друг друга своими сильными руками, взволновало меня больше. Они уже целовались и наедине, и на людях, но это вероятно был один из самых страстных поцелуев, что я наблюдала у них при посторонних.

Вид моих мужчин вместе всегда для меня был захватывающим, но сейчас я уловила отчасти эмоции Натаниэля, которые он не смог спрятать за своими ментальными щитами. Он был счастлив, так отчаянно счастлив. Мы были на свадьбе и планировали свою собственную церемонию обручения. Он и подумать не мог, что когда-нибудь найдет того, кто полюбит его настолько, чтобы надеть кольцо ему на палец, а теперь у него было аж двое таких людей.

Томасу мы сказали, что мы не просто выжили, а стали счастливы, и это так, мы все действительно счастливы.

Любовь делает вас ближе, но наличие метафизической связи — это такой уровень эмоциональной и душевной близости, который может быть как благословением, так и проклятьем. С Натаниэлем обычно это всегда было благословением, это было хорошо, потому что мы с Жан-Клодом были связаны в том числе и с теми, кто превращал эту связь в проклятье.

Представьте, что вы чувствуете чьи-то эмоции, ощущаете проблески именно их мыслей, а любовь, которая была у вас когда-то, спустя несколько лет обращается ненавистью. А теперь представьте, что вы связаны с ним навеки, буквально навеки, без возможности освободиться. Вот оно и проклятье.

Мы были счастливы, мы вчетвером были счастливы и даже больше того.

«Кому-то не терпится заполучить колечко, ma petite,» — услышала я в мыслях шепот Жан-Клода, словно можно вести диалог со своими мыслями. Несколько лет назад я бы испугалась до чертиков, «услышав» кого-то в своей голове, и попыталась бы от этого избавиться, но такой разговор был гораздо более приватным, чем перешептывание.

Мне пришлось напрячься, чтобы мысленно ему ответить и не произнести ничего вслух: «Да уж, у него свадебная лихорадка, как у девчонки.»