Раненный зверь

— Конечно, — сразу же отвечает он, и его ответ сообщает о правильности моих подозрений. Он точно знает, что происходит с Домом.

— Спасибо, Джек.

— Без проблем. Мы сегодня за городом, не хочешь приехать к нам на обед? Я могу послать за тобой машину.

— Нет, не стоит, я возьму машину у подруги. И я не присоединюсь к вам на обед, приеду до него.

— Ладно, приезжай в шесть тридцать.

— Отлично. Спасибо.

— Ты же знаешь, как до нас добираться, верно?

— Да. Я запомнила в прошлый раз.

— Увидимся.

— Джек?

— Да?

— Спасибо, что ты согласился со мной встретиться, это ценно для меня.

Я слышу его резкий выдох.

— Хорошо, Элла. Я всегда рад помочь.

* * *

Я останавливаю корпоративный автомобиль Анны рядом с Мерседес-бенц Лили и иду к входной двери. Пригладив волосы, дотрагиваюсь до кольца на дверь. Лили с улыбкой открывает дверь.

— Привет, — здоровается она.

— Привет, — смущенно отвечаю я.

Она открывает дверь шире.

— Заходи.

Я захожу в дом. Лили — одна из тех женщин, которая имеет все — счастье, красоту, любовь и богатство.

На ней надето длинное до щиколоток платье, поддерживаемое воротником-петлей на шеи. Это одно из тех платьев, которые я точно знаю стоит бешеных денег. Увидев на ней такое платье, если бы я до сих пор работала налоговым инспектором, то отправилась бы к компьютеру, чтобы посмотреть совпадают ли налоговые отчисления ее мужа с уровнем расходов, но эти времена в прошлом.Сейчас у меня такое чувство, будто сотрудником налоговой службы Ее Величества я была в другой жизни или в своих мечтах.

Я улыбаюсь ей.

— Поздравляю. Я слышала, что ты беременна.

Она потирает живот и довольно улыбается.

— Да, спасибо, Элла. Как ты поживаешь?

— Хорошо, — отвечаю я.

— Джек ждет тебя. Он в своей берлоге, т.е. в кабинете. Не хочешь сначала выпить чего-нибудь, прежде чем идти к нему?

— Нет, спасибо, — вежливо отказываюсь я.

Лилиана выскакивает в холл и кричит:

— Тетя Элла, тетя Элла.

Она одета в розовую юбку и футболку, на которой жирным шрифтом написано: «Моя мать думает, что она Босс». Я опускаюсь перед ней на корточки.

— Ой, посмотри, как ты выросла после нашей последней встречи.

— Это было вчера, — презрительно отвечает она, фыркая.

— Боже мой. Да, это было действительно вчера.

— У меня какашки сегодня были синего цвета, — вдруг заявляет она.

— О!— восклицаю я.

— Лил, — выговаривает ей мать, — что я тебе говорила— не рассказывать всему миру о цвете какашек?

— Тетя Элла не весь мир, — спорит Лилиана с безупречной логикой. Она поворачивает свое милое личико ко мне. —Мои какашки были из сахарной глазури.

Я распрямляюсь и смотрю на Лили.

— Она вчера была на дне рождения Томаса и объелась голубой глазури с торта-паровозика с вагончиками, — объясняет Лили.

Я растеряна, но я начинаю хихикать, поскольку звучит это мило.

— Где же дядя Дом?— требует ответа Лилиана.

Смех тут же замирает у меня в горле.

— Я... я понятия не имею, — произношу я, хотя сама мысль меня очень печалит, причем гораздо больше, чем я ожидала.

— Лил, тетя Элла пришла к папочке. Не задерживай ее, — Лили смотрит мне в глаза с обнадеживающей улыбкой. — Ну же, Элла. Его кабинет в конце коридора.

— Увидимся, Лилиана, — говорю я девочке, направляясь по коридору.

— Я тоже хочу пойти к папочке с тетей Эллой, — слышу я жалобный голос Лилианы.

— Нет, ты не можешь пойти.

— Почему не могу?— требовательно спрашивает шалунья.

Я уже не слышу ответа Лили, потому что прошла вглубь, или они перешли в одну из других комнат. И у меня возникает мысль — я не часть этой семьи и похоже никогда не буду. Я останавливаюсь на мгновение перед дверью в конце коридора, сделав глубокий вдох, стучу.

Дверь тут же открывается.

— Входи, — радушно приглашает меня Джек.

На нем черная футболка и серые джинсы, и должна признать в его присутствие я начинаю нервничать. Он такой большой и выглядит устрашающе, как Дом, но у него нет изъянов, нет слабостей. У него нет таких секретом, которые вызывают у меня грусть. Он одним из тех непробиваемый, осмотрительных и сдержанных людей. Он всегда представлялся мне главой всей семьи. Он охраняет семью, с такой же яростью, как львица охраняет своих новорожденных детенышей.

Горе любому, кто попытается обидеть его родных.

— Спасибо, — спокойно говорю я, делая шаг в широкий с деревянными панелями кабинет, с мягкими коврами, тяжелым деревянным стол в углублении, с другой стороны стоят дорогие кожаные диваны. Здесь, словно в воздухе присутствует запах богатства и чувствуешь себя в безопасности. Внешний мир остается за окном. Здесь же Джек—Король, и отсюда он управляет своей империей.

Он жестом указывает на диван.

Я иду за ним,еле переступая ногами, превратившимися в желе, кожа покалывает иголками от нервного напряжения. «Перестань, — говорю я сама себе.— Тебе нечего бояться. Я на стороне Джека и не хочу никак задеть Дома. Я люблю его, но с ним что-то происходит, что-то очень болезненное, мучительное, и я просто хочу ему помочь».

— Я как раз собирался выпить. Не хочешь присоединиться ко мне? — спрашивает он.

Я начинаю трясти головой, а потом прихожу к выводу, что мне нужно что-нибудь покрепче, чтобы успокоиться.

— Я буду тоже, что и ты.