Раненный зверь

Я в ее пространстве, в ее спальне! Как странно, что ненависть, в своей глубине и липкости, так похожа на страсть. Только посмотрите на нее! Спит нежным сном ангелов, такая красивая, такой невинная. Сука!

Я подхожу на шаг ближе. У меня обувь на мягкой подошве поэтому не издает ни звука. Стоит теплая ночь, окно открыто, нежный ветерок заставляет колыхаться занавески. До сих пор все идет отлично. Кругом темнота, но мои глаза привыкли к темноте. Я принимаю темноту, сделав ее своей подругой, вбираю ее и это страшный секрет, таящийся в моем сердце.

Я наклоняюсь и замираю всего лишь в нескольких сантиметрах от ее кожи.

Как сладко и божественно она пахнет!Но она уничтожила меня, не задумываясь. Я до сих пор помню тот первый раз, когда увидел ее вальсирующей по комнате и подумал: «Вау! Она так сексуальна». Я не знал, что она наполовину женщина, а наполовину змея. Но тогда еще я был человеком.

Она изменила меня, превратив в то, кем я стал — пустая оболочка. Я долго ее любил. Но теперь ничего нет в моей жизни, кроме всепоглощающей одержимости заполучить ее. Посмотри на ее горло, какой соблазнительный изгиб, так и просит, чтобы его поцеловали, и обхватили пальцами, сжимая, тогда распахнуться ее глаза и будут смотреть на меня в ужасе, и ее киска беспомощно сожмется вокруг моего твердого члена.

Еле уловимо я дую в ее слегка приоткрытый рот. Моя заоблачная фантазия — трахать ее рот. Я оскверню тебя, моя услада.

— Ммм... — произносит она.

Я замираю.

Она отворачивается от меня, даже во сне она отворачивается от меня. Скорее всего, она хочет того крутого парня. Я видел ее с ним, когда он обнимал ее за плечи. Он может стать грозным врагом, но я не собираюсь с ним конфликтовать. Я просто заберу ее у него.

Почему? Потому что она моя.

Пусть он тоже будет таким же сломленным, как и я, когда забрал ее у меня. Я уже позаботился о ее других мужчин, вынюхивающих рядом с ней, словно дикие звери. Это было легко, она не жаждет их, она хочет только его. Я последовал за ними к его дому в лесу, который он никогда не закрывает, и смотрел в окно, как он ее трахал. Меня стало тошнить от этого и вырвало в кусты. Мне всегда казалось, что она нечто особенное.

Дешевая мяукающая шлюшка, как котенок мяукала и ласкалась к его члену.

Я чувствую, как твердеет мой член. Итак, мое тело все еще хочет эту маленькую сучку, поэтому я должен поиметь ее. Я должен связать ее и оттрахать, пока мое тело не будет чувствовать той же брезгливости и отвращения, как мой мозг. Я бы забрал ее сегодня, если бы в ее постели не было рядом другой спящей женщины. Мне предоставится другая возможность. На следующей день она будет снова одна, и я нанесу тогда удар.

Я выпрямляюсь и поворачиваю голову, разглядывая себя в оконной раме. Как интересно. Бледная, светящаяся маска в лунном свете. Наблюдая за собой со стороны, вижу мужчину почти с демоническим лицом, одержимого злобой и ненавистью.

Возмездие будет моим.

Я еще долго стою в тишине комнаты. Только наполнившись силой над ее уязвимым спящем телом, разворачиваюсь и уходу также, как и пришел, через входную дверь.

25. Дом

Через душевную боль в нас проникает свет.

Руми

Я стучу в один из примыкающих друг к другу домов, и мать Вивьен открывает мне дверь. Последние десять лет изменили ее внешность.

— Привет, Мирела.

— Привет, Дом, — говорит она с улыбкой, пятясь назад, чтобы впустить меня внутрь.

Я прохожу в гостиную и осматриваюсь по сторонам, ничего не изменилось. Все также чисто и безупречно— веера с какой-то мазней на стенах, ковер со странным узором, шторы, декоративные статуэтки и вазы из богемского хрусталя с пластмассовыми искусственными цветами. Она приглашает меня жестом присесть.

Я сажусь в кресло, на подголовнике которого кружевная салфеточка, связанная крючком, на диване довольно-таки старые подушки и такой же не новый комод. Я испытываю настоящее чувство вины. Мне следовало прийти к ней раньше, и помочь ей как-то обустроить дом. Я в курсе, что Джек вне с свою лепту и дал денег, но мне следовало сделать что-то еще.

Она садится напротив меня, между нами стоит журнальный столик с овальной кружевной салфеткой, на которой хрустальная чаша, наполненная засахаренным миндалем, а также поднос с чайником и чашками и тарелка, накрытая салфеткой. Она растерянно улыбается мне и начинает разливать чай, не спрашивая, какой чай я предпочитаю, просто наливает в него молоко и кладет кусочек сахара, протягивая мне чашку с блюдцем.

— Спасибо, — говорю я, принимая изысканный китайский чай.

Она снимает салфетку с тарелки, и я вижу тонко нарезанные прямоугольники «мраморного» торта, Мирела протягивает мне блюдо, чтобы я взял кусочек.

— Твой любимый, — говорит она.

Я чувствую тяжесть на сердце, конечно же, все это время я был таким эгоистом. Я беру кусок и неуклюже держу его в пальцах.

— Как ты? — спрашивает она, наливая себе чашку чая.

— Я в порядке.

Она поднимает на меня взгляд.

— Я так рада это слышать. Я ждала все десять лет, когда ты придешь.

У меня глаза расширяются от испуга.

— Почему?