Раненое сердце

Роджер принес чашку кофе и поставил ее на подлокотник кресла. Затем сел на ковер возле ее ног и положил голову ей на колени. Они сидели молча, наслаждаясь моментом. Тени гуляли по комнате, огонь весело потрескивал. Она пыталась понять, о чем он думает. Вдруг он заговорил:

— Ты помнишь, что твоя машина все еще в горах Мексики, накрытая брезентом от дождя?

— Я забыла об этом. Кажется, что уже прошла целая вечность, — сказала она.

— Да, так и есть. Ты сильно изменилась с тех пор.

— Ты прав, — ответила она честно. — И ты первый, кто открыл мне глаза, дал понять, что я испорченная девчонка, прожигающая жизнь. Тогда мне это очень не понравилось.

— Мне тоже, — признался он. — Я чувствовал, я был поражен, что такая девушка, как ты, может упустить самые важные вещи в жизни. Это сводило меня с ума.

Так они сидели, разговаривая, в наступающей темноте, в камине потрескивали дрова, было тепло и уютно.

Роджер рассказывал о своем отце, о его мечтах. О том, как он разочаровался в высшем обществе Нью-Йорка, которое снаружи ослепляет своей роскошью, но изнутри больше напоминает банку с пауками. Но в основном он говорил о времени, проведенном с мексиканскими бедняками, об их борьбе за жизнь, беспредельном терпении и о той награде, которую он получил в виде их дружбы и доверия.

Сьюзен тоже многое ему рассказала. О Джейме, к которому испытывала лишь жалость, о докторе Эмосе Уиллере и его планах на будущее по поводу новой клиники. Роджер узнал о возможностях, которые могут открыться перед ним.

Говоря о Джейме, она вспомнила о медсестре Мэри Гибонс.

— Я не хочу вмешиваться, — сказала она, — но все-таки когда ты виделся со своей медсестрой в последний раз?

— Я видел ее сегодня утром, когда заезжал к себе в отель за бумагами. Она была там. Это очень сложный человек.

Сьюзен не хотела причинять боль, но все же после секунды колебания спросила:

— Она влюблена в тебя?

— Мэри? — засмеялся он. — Боже мой, конечно нет. Она мне очень помогла, но она скорее пациентка. Очень неуравновешенная девушка. Секс — это единственное, что имеет для нее значение. Она понятия не имеет о более глубоких отношениях.

— Это очень странно, — сказала Сьюзен. — Я помню, как Джейм сказал мне в Акапулько, что ты женоненавистник. И был абсолютно в этом уверен.

— Если Джейм общался с Мэри, то, наверняка, это она сказала ему, — решил Роджер. — Я уверен.

— Они должно быть хорошо знакомы, — продолжила Сьюзен, — у моего отца есть список мужчин, с которыми она была близка. Теперь я вспомнила, что отец намеренно не дал мне его посмотреть. Из-за того, что там, наверное, было имя Джейма.

— Скорее всего, так.

— И еще мне показалось, что я видела их вместе прошлой ночью в клубе Дельгадо. Но это было так невероятно, я подумала, что виновато мое воображение. Она работала у тебя медсестрой, когда ты практиковал в Нью-Йорке?

— Да, — кивнул он. — Потом Мэри бросила работу и последовала за мной в Мексику.

— Она знала твою жену?

— Конечно. Они очень близко общались.

Сьюзен почувствовала растущее беспокойство. Паутина вокруг Роджера сплелась гораздо плотнее, чем она думала.

— Разве ты не понимаешь, если Мэри дружила с твоей женой, то она, возможно, знает Дельгадо. Она поехала в Мексику следить за тобой, чтобы ты держался подальше и не болтал… она, наверное, все докладывала Дельгадо… вот почему он так быстро обо мне узнал. Я сразу подумала, что это очень подозрительно.

Роджер тихо простонал.

Она наклонилась и погладила его по голове.

— Что такое, дорогой?

— Я говорил тебе, что видел ее утром.

— Да.

— Я сказал ей, что собираюсь изменить свое решение и бороться в суде. И сказал, что уезжаю на несколько дней.

— Как некстати.

— А потом она спросила, куда я поеду.

— О нет!..

— Боюсь, что да. Я сказал ей куда.

— Так что Дельгадо уже может направляться сюда, — горько заключила Сьюзен.

Глава 20

Ночью ничего не произошло, но волшебная гармония, которую они здесь ощутили, была нарушена.

Роджер Элвин снял со стены одно из охотничьих ружей и зарядил его пулями, которые нашел в шкафу.

Сьюзен, потрясенная новостью, рано отправилась спать, устроившись на кушетке в одной из спален. А Роджер, заперев двери и окна, остался в комнате напротив камина в одном из кресел.

В свете нового дня воды озера отражали безоблачное небо. Появившийся ветер образовал небольшую рябь на его поверхности, и деревья нежно шелестели.

Но для Роджера и Сьюзен этот прекрасный день был омрачен. Омрачен страхом.

Сьюзен приготовила яйца, сделала тосты и кофе. К ее удивлению, кухня оказалась современно оборудованной. Пока они ели, Сьюзен спросила:

— Как ты думаешь, может, нам съездить в ближайший магазин и посмотреть, есть ли там свежий номер «Глоуб»?

— Пожалуй, — согласился он.

Она закончили завтракать в тишине, как будто были женаты долгое время и им не нужно было утруждать себя светской беседой.

Но потом Сьюзен, взвесив опасность, непринужденно произнесла:

— Давай, пожалуй, не будем рисковать. Да и жалко тратить такой чудесный день на поездку в машине. Мы можем просто позвонить Дженнифер и спросить ее о новостях.