Раненое сердце – идеальная мишень

Алина сделала выбор — вернулась домой, но вернулась другой, и об этом ей каждый день говорит Влад. Теперь она называет его Влад, что страшно его злит, а ей от этого ни холодно ни жарко. Пусто. Пусто внутри, в доме, где слишком много свободного пространства, от которого почему-то тесно душе. Все вернулось на круги своя: Влад задерживается до полуночи, иногда и совсем не приходит, при этом врет со священным блеском в очах, она слушает и… ничего. Ей все равно. От себя Алина ожидала совсем другого — спать с мужем она не может, ну, не может изменить Кириллу, и все. Если кому рассказать об этом, ее точно запихнут в дурдом лечиться. Влад пожимает плечами, иногда откровенно крутит пальцем у виска, впрочем, у него всегда есть замена — секретутка или какая-нибудь дешевая певичка, которой нужны бабки на раскрутку. И долго так будет продолжаться? Пока Влад не выгонит ее? Отличная перспектива. Плохо, плохо, плохо…

— Когда тебе станет плохо, открой, — на прощание сказал Кирилл.

Она опустила взгляд на подоконник, где лежал маленький упакованный куб. Плохо стало в первый же день, когда она вернулась, но сверток Алина не вскрывала, а прошел уже месяц. Что там лежит, она не знает. Не вскрывала, потому что боялась увидеть нечто такое, что заставит ее пожалеть о своем решении. Страшно было вскрывать его и сейчас. Алина повертела кубик — он помещается на ладони, медленно сняла упаковку. А там второй кубик, стеклянный, и внутри — белая шхуна с белыми парусами. Алина улыбнулась: надо же, запомнил, как она мечтала о шхуне, даже без парусов, только бы умчаться на ней далеко-далеко! Присмотревшись, заметила гравировку: «Я жду».

Алина задохнулась от нахлынувших чувств: это была смесь из слез и смеха. А может, попробовать… рискнуть? Кинувшись к телефону, она набрала номер. Длинные гудки: один… второй… пятый… Наконец послышалось вялое и недовольное «алло».

— Кирилл… — Она не знала, с чего начать. — Это я.

— Алина? Ты… где?

— Дома. Что ты сейчас делаешь? — Очень «важный» вопрос.

— Сплю, конечно, у нас ночь! Алина…

— Я… я не изменяла тебе… — Большей глупости и придумать невозможно! — Кирилл, я не то хотела сказать… вернее, это тоже… Я не могу без тебя.

— Алина! — закричал Кирилл. — Срочно приезжай…

— Я приеду. Отвезу детей к маме, потом…

— Нет! Только с детьми! Иначе ты уедешь назад. Алина, дай сообразить… сегодня… семнадцатое, да? Это же потрясающая удача! Слушай меня внимательно. Из Москвы летит самолет… чартерный рейс… Сколько сейчас времени у вас?

— Одиннадцать. Утро.

— Отлично, у тебя двенадцать часов, успеешь собраться. Я позвоню, за тобой и детьми приедут прямо домой! Поняла? Ты меня поняла?

— Я поняла. Хорошо. Я приеду. Приеду!

Галка в панике присела в кресло и перепуганными глазами следила за Алиной, метавшейся по всем комнатам. Собралась она за какие-то три часа. Потом присаживалась в кресло перед часами, но вспоминала, что еще что-то не захватила, искала вещь и засовывала в чемоданы.

В семь вечера охрана внизу сообщила, что приехали какие-то летчики, Алина велела пропустить их. Ну, вот и все. Она достала фотографию мужа с пририсованными рогами. Один — просто рог, а второй — ветвистый, он шел вверх, но на снимке не хватило места, рог «сворачивал» и опускался вниз, его ответвления расползались по костюму… Детский сад! Алина сожгла портрет вместе с рогами на кухне в раковине, теперь это все уже не важно. А Галке отдала конверт со словами:

— Здесь рекомендательное письмо и адреса, куда тебе следует обратиться, там помогут найти работу.

— Что же вы делаете?! — завыла Галка, схватившись ладонями за румяные щеки. — Куда же вы?.. Зачем?!

— Не знаю. Вернее, знаю. Не могу здесь, не хочу! Прощай, моя хорошая.

Алина расцеловала мокрые от слез щеки Галки, летчики подхватили чемоданы и сумки, она взяла детей за руки… Уже в самолете раздался звонок:

— Алина, в чем дело? — Надо же, Влад вернулся домой рано, а не за полночь. — Галка ревет, ты где?

— В самолете. Лечу на Север.

— Какого черта тебе надо на Севере?!

— Проветриться.

— Надеюсь, дети с тобой?

— Конечно.

— Тогда порядок. Проветривайся. Когда вернешься?

— Никогда!

Алина кинула мобильник в сумочку и уставилась в иллюминатор. А руки-то дрожат и колени тоже. Взревели моторы, самолет покатился, потом разбежался и взлетел — в ночь. Бездна, которую отделяло от нее всего лишь стекло иллюминатора, вселила в Алину уверенность, что все теперь будет не так, как раньше, а правильней, лучше, чище. Алина откинулась на спинку кресла, прикрыла веки, представляя скорую встречу.

— Все в порядке? — послышался мягкий мужской голос. — Вам удобно?

Стюард или один из летчиков — Алина не знала, ведь самолет был практически пуст, — склонился над ней. Она улыбнулась ему:

— Да, да. Мне хорошо… очень хорошо!