Раненые

Она смеётся и целует его, все хана, кровь закипает. Как легко она это делает, ей можно касаться его так, при всех, целовать, обнимать. А я? Я, озабоченный придурок, не в силах задушить в себе тягу к ней, больной, мазохист чёртов.

Разворачиваюсь и ухожу в ближайшее прикрытие, выпить, срочно. Только алкоголь спасёт от безумия.

Но нет, покой мне может только присниться. Издевательство какое-то.

Я опять вижу ее. Чертовски красива. Кладет руки на стекло и все, меня накрыло. Господи боже, да она голая! Водопад волос только пытается скрыть наготу хозяйки. Член дёргается в штанах, как стрелка компаса рвётся на север. Сидеть, Ром! Не смей подходить! Посмотри, надышись и вали!

Но нет, она вздыхает, что-то шепчет и, кажется, ладонями могла бы расплавить это стекло…как же она сексуальна.

– Здравствуй, рыжая… – слабак, чёртов слабак. Зачем?

Не отвечает, нет рыжая, второй раз я не дам тебе меня не заметить.

– Даже", привет" не скажешь?

– Привет, – и все, я пропал. Голос ее дрожит. Да, родная и я скучал. Поворачивается и слова в глотке застревают, глаза кошки блестят не здоровым блеском она так же одержима, как и я.

Она делает шаг, два …ближе родная, я жду. Как зверь, готов к прыжку за добычей. Надо остановить ее и я делаю это. Оскорбляют и она ведётся тормозит, но бьёт словами в ответ, это зря. Такого я не потерплю, вся выдержка сходит на нет, встаю. Крадусь, ещё немного и я смогу к ней прикоснуться, сон наяву. Разок почувствовать ее тепло, дыхание, хоть ненадолго побыть вне этой тоски и боли.

Минута за три года, капля в море.

Но она опять срывает все мои планы. Наносит удар, и меня простреливает не по-детски. Она касается меня, мать твою, наконец-то, пусть так, кулаками, наотмашь, но касается. Как же это ничтожно мало, хочу ближе, теснее, срываюсь и прижимаю ее к стеклу, к себе. Тело дрожит, руки ходят ходуном. Ложу их на стекло, чтобы хоть как-то унять дрожь, но нет, не помогает.