Раненые звёзды

— Вот как, — заметил я, — так почему меня нельзя было раньше вытащить? До первого выстрела?

— Как правило, тюрвинги убивают нового случайного владельца, — Катя вздохнула, — и происходит это как раз в момент первой попытки использования. То существо, которое ты нашел в Подмосковье — оно пыталось похитить тюрвинг у подлинного хозяина. Он, кстати, погиб, судя по всему, оставшись без защиты артефакта.

— А можно про эту защиту подробнее? И про существо? — заинтересованно спросил я.

— Можно, — кивнула Катя, открываю люк, — но позже. Сейчас нам нужно убираться отсюда поскорее. Начальство этих ребят — она кивнула в сторону пустых операторских кресел — возможно, не сразу сообразит, что попало нам в руки. И пришлет новую группу захвата. А зачем нам еще жертвы?

С этими словами Катя вышла наружу. Мне ничего не оставалось сделать, как последовать за ней. После спертого воздуха кунга свежий уличный воздух показался нектаром. Я быстро огляделся. Чистое небо (обманчиво чистое, как я теперь знал), пустынная дорога. А ведь вчера трасса показалась мне довольно оживленной!

Тем временем Катя быстрым шагом подошла к первым деревьям лесополосы, идущей вдоль трассы, и нетерпеливо замахала мне рукой. Я, не заставляя себя долго упрашивать, трусцой припустил за ней.

В придорожных кустах был спрятан довольно внушительный камуфлированный баул. Катя опустилась перед ним на колени, дернула несколько молний, оторвала пару «липучек», и баул раскрылся.

— Помогай давай! Чего стоишь истуканом? — бросила она, продолжая колдовать над баулом.

— Что мы делаем? Почему просто нельзя просто уехать отсюда на машине… кстати, где ты свою бросила? — спросил я, и тоже склонился над баулом, чтобы помочь Кате вытащить кусок плотно свернутого серого материала, напоминающего нейлон.

— Я с парашютом прыгнула, — ответила Катя, не поднимая голову, — осторожнее! Не дергай сильно! Он последовательно расправляется, ты же должен знать! Тут нервюры карбоновые, у воздухозаборника, видишь? Могут ткань повредить, если зацепиться!

И только теперь я сообразил, что мы достаем нечто, напоминающее купол огромного парашюта. «Да это ж параплан!» — догадался я.

— На машине слишком много времени ушло бы на разборки, — продолжала объяснять Катя, — Эти ребята кордоны выставили, за час до операции. Да и чтобы выбраться отсюда машина тоже не годится. Нужно время, чтобы наверху все устаканилось. Конкурирующим конторам — и государственным, и частным, не так-то просто смириться с потерей. Нас еще могут попытаться достать. Представляешь, сколько серьезных людей сегодня рискуют своей карьерой?

— Хорошо. Ну а вертолет чем плох?

— Тем же, чем и автомобиль, — вздохнула Катя, — очень уж заметен. На радарах видно, а если лететь низко — слишком сильный акустический след. По мобильникам враз вычислят.

— Ты прыгала с этим баулом? — уважительно сказал я, — не плохо так.

— Да брось! — усмехнулась Катя, — ерунда. Меньше сорока дополнительных кэгэ. Кстати, я скайдайвер.

— А я вот на спортивном ни разу не прыгал, — сказал я, — дэ-шесть, и дэ-десять. Вот и весь мой опыт.

— С парапланом представляешь, как управляться?

— Теоретически, — ответил я, после чего выпрямился и огляделся. Выставил, предварительно послюнявив, палец, чтобы оценить ветер, — слушай, ты уверена, что подняться удастся? Штиль ведь! На рассвете еще хоть какой-то ветерок был, а теперь…

— А зачем нам ветер? — заговорщически подмигнула Катя, и достала со дна баула штуковину, напоминающую обтекаемую карбоновую дубинку. С легким щелчком эта штуковина расправилась в трехлопастной винт, где-то метр двадцать в диаметре.

— Впечатляет, — кивнул я, — а движок где?

Не переставая улыбаться, Катя достала из баула плоский металлический блин с хитрой системой ремней-фиксаторов, и закрепила его в основании вентилятора.

— Электро? — догадался я, и разочарованно добавил: — значит, прогулка будет недолгой.

— Ага, — кивнула она, — по прямой километров триста пятьдесят. Но мы петлять будем. Так что лететь придется часов восемь. Ерунда — я на этой штуковине как-то все плато Путорана облетела! Правда, с тремя комплектами запасных батарей, конечно.

— Даже спрашивать не буду, что ты там делала, — сказал я, — но плато километров восемьсот в длину! Часов двадцать полета. Это что за батареи-то такие?

— Хорошие батареи, — улыбнулась Катя, — на биоорганических пептидных молекулах. Металлоидно-литиевые. В магазине такие не купишь. Кстати, достань их, они в отдельном кармане сбоку. И в другом кармане — твой полетный комбез. Пора одеваться. Не лето все-таки.

Я достал ячейки с батареями (черные пластиковые коробки с влагозащищенными клеммами) и свернутый рулоном комбез. Аккумуляторы передал Кате, и она приладила их в специальные ячейки у себя на поясе, соединив проводами с двигателями и полетным контроллером. Внутри рулона с комбезом, в отдельных чехлах, оказался легкий карбоновый шлем и ветрозащитные очки. То, что все это дело идеально подошло по размеру, меня уже не удивило.