Раненые звёзды

Та покачала головой, и ответила:

— Тебе известны твои модификации, Кай, и твои возможности. Точно таких же мутаций, как у Гриши, у тебя нет. Поэтому мышечная масса, и удельная сила у тебя даже на пике будут несколько ниже. Но зато у тебя обострены чувства, ты способен видеть в инфракрасном диапазоне, и слышать ультразвук…

— …да-да, и осязать магнитные поля, — кислым тоном подхватил паренёк.

— …а, самое главное: ты — самостоятельная личность. И можешь контролировать процесс своего развития, чтобы максимально раскрыть свои способности. Помни: единственный соперник, с которым тебе следует соревноваться — это ты сам!

— Да помню я! Эх! — Кай махнул рукой, — но всё равно здорово, что у нас есть ты, Гриша, — последние слова он произнёс, глядя мне в глаза. Радужка у него была очень необычного для марсиан, глубокого карего, почти чёрного цвета. Из-за этого казалось, что она сливается со зрачком.

— Сколько тебе лет, Кай? — спросил я.

— Девять! — гордо ответил парнишка. Значит, почти восемнадцать на земные годы.

— Исполняется в следующем месяце, — улыбнувшись, добавила Лилия; месяцев на Марсе, конечно же, тоже не было. Как и смены времён года — наклон оси вращения был очень незначительным, гораздо меньше, чем у Земли или современного мне Марса. Но год делился на десять условных временных отрезков, напоминающих месяцы. Правда, у них не было собственных названий. Только порядковые номера. Из-за отсутствия сезонности, само понятие года долгое время оставалось малозначимым для марсианских культур: так, астрономический курьёз, не более. Тем более люди не видели необходимости дробить этот курьёз на более мелкие величины. Такая потребность появилась только в позднее время, по мере развития капиталистических отношений, когда ко времени стали относиться с куда большим пиететом.

— Так понимаю, ты тренироваться пришёл? — спросил я, глядя на спортивные шорты и кроссовки, которые были на парне.

— Да, — кивнул Кай, и почему-то покраснел, — если позволишь.

Только теперь сообразил, что парень здорово меня стесняется. Наверно, он даже называл бы меня на «Вы», если бы такой вежливый вариант личного местоимения был в марсианском «лингва франка», на котором мы разговаривали.

— Конечно, — я улыбнулся — прямо и открыто, — только сначала разминка! Потом посмотрим, что тебе посоветовать по программе.

— Спасибо, Гриша, — кивнула Лилия, — извини, что не показали тебе Кая раньше. Только сегодня пришли твои анализы. Все прививки дали нужный иммунитет. Кай не жил в курортной зоне, и не имеет нужного статуса эпидемиологической безопасности для его свободного посещения. И, кстати, теперь ты сам совершенно свободен в передвижениях по планете. Если вдруг захочешь куда-то прогуляться. Твой чип активирован, и кредитная линия открыта.

— Отличные новости! — обрадовался я, — спасибо!

Если бы я тогда знал, что эти новости означают на самом деле, возможно, я бы радовался не так искренне.

Лилия кивнула в ответ, улыбнулась, и ушла.

Кай стоял, робко глядя себе под ноги.

— Ну что? Попотеем?

Парнишка оказался талантливым. Даже по земным меркам. Тренировать его было здорово: он мгновенно все схватывал, и совсем не пытался спорить.

Наконец, где-то примерно через час, я решил, что для первой тренировки достаточно, провёл небольшую заминку, и сказал:

— Ну что, для первого раза просто отлично! Ты в неплохой форме. Но я знаю, как сделать так, что будет еще лучше!

— Правда? — просиял Кай, — мама точно будет мной гордиться! А уж когда узнает, кто меня будет тренировать — обрадуется просто нереально!

— Стоп, — сказал я, — у тебя… есть мама?

— В смысле? — парень удивленно захлопал глазами.

— Ну, я думал, что ты… ну, как и я… — теперь пришла моя очередь смущаться, — создан искусственно.

— И что? — Кай пожал плечами, — искусственных женщин пока не изобрели. А даже если бы изобрели — нормальному человеку все равно нужна мама. Иначе невозможна полноценная социализация! Это же азы человеческой психологии!

— Вот как… — пробормотал я, — вытираясь пот полотенцем.

— У меня даже сёстры есть! — Кай снова улыбнулся, — единоутробные, конечно. У них ещё отец есть — а у меня нет. Строго говоря, генетически я, конечно, совсем на маму не похож. Ну да кого это волнует? Постой… — парень вдруг побледнел, — если ты спрашиваешь… значит, не знаешь, про свою маму. Она наверняка погибла на станции, когда её уничтожили эти чудовища! — Кай сердито нахмурился, — ой, ты прости, что я так… наверно, тебе тяжело очень. Хотя Лилия сказала, что ты ничего не помнишь, но…

Кай запутался в собственных мыслях, и в растерянности опустил руки. Пот сплошной капелью лился с него на резиновое покрытие площадки.

— На, вытрись, — я протянул парнишке чистое полотенце (хорошо хоть всегда носил с собой пару запасных)

Кай взял полотенце, вытерся, и накинул его на плечи.

Да не волнуйся ты так! — продолжал я, — я большой парень. Как-нибудь разберусь! Да, как мне сказали, память уже не восстановится. Но это не повод жалеть себя и расслабляться, верно?

— Верно, — кивнул Кай, и улыбнулся, — нам теперь долго будет не до расслабления.