Раненые звезды

Мы молча перекусили, потом Катя вернулась на корму, и включила двигатель. Лодка с легким плеском двинулась вперед.

– Слушай, может, я тебя сменю, а? – предложил я, – а ты поспишь пару часов?

– Нет, – Катя покачала головой, – ты путь не знаешь.

– Так можно же объяснить! – возразил я.

– Долго и ненадежно. А навигатора для тебя у меня нет. К тому же, я продержусь на стимуляторах – а вот тебе очень важно быть утром хоть как-то отдохнувшим. Нам потребуются все твои способности.

– Думаешь, так легко мне уснуть будет? – вздохнул я, – глядя на то, как ты работаешь?

– А ты на воду гляди, – улыбнулась Катя, – получилось один раз, получится и второй.

Я не нашелся, что ответить. И действительно стал глядеть на воду, в которой отражались россыпи скупых подмосковных звезд.

14

В следующий раз я проснулся, уже когда на востоке чуть брезжил рассвет. Большая и широкая река сменилась узеньким потоком, почти ручейком, на котором непонятно как помещалась лодка, умудряясь при этом не задеть поросшие камышом берега. Кругом была шуршащая падающими листьями непроходимая чаща.

– Где это мы? – спросил я, потягиваясь.

– Шатурский район, – ответила Катя, – речка Полиха. Уже прошли Цну… слушай, а займись завтраком, ладно? Я отрываться не хотела – скоро рассвет, а до места идти еще прилично.

– Конечно, – с готовностью кивнул я, подвигаясь к рюкзакам, – надо меня раньше разбудить было!

– Зачем? – улыбнулась Катя, – ты как раз вовремя.

Пока я разогревал завтрак, речушка вдруг сильно расширилась, и превратилась в одно из торфяных озер, в изобилии разбросанных по Шатурскому району. Катя продолжала уверенно править лодкой, не снижая скорости, и вскоре мы снова вернулись в русло реки, уже на противоположном берегу.

– То место, куда мы направляемся, – сказала Катя, складывая одной рукой мусор в контейнер из-под рациона, – находится прямо посреди деревеньки. Мы не можем никак его изолировать от внимания местных жителей, и это самая тонкая часть моего плана. Если ты обнаружишь то, что я ожидаю – это же смогут увидеть и все местные жители. Поэтому действовать надо будет быстро.

– Это я могу, – подтвердил я, и спросил: – а где мы возьмем инструмент для раскопа?

– Инструмент? – Катя недоуменно замигала.

– Ну, там лопаты хотя бы, – я пожал плечами, – хотя и металлодетектор, наверно, был бы не лишним. Та штука, которую я нашел в карьере – она казалась металлической.

– А, ты об этом, – ответила она, – думаю, делать раскопки необходимости не будет. Та штука, которая там должна находится – она или непосредственно на земле, или прямо в воздухе.

Я посмотрел на Катю. В рассветных сумерках выражение лица разобрать было сложно – но, похоже, она не шутила. Поэтому я просто вздохнул и промолчал.

Когда лодка ткнулась носом в густо поросший камышом берег, уже совсем рассвело. Утро вышло морозным; на жухлой траве блестел иней. Ночные заморозки – обычное дело для ясной погоды осенью.

Мы забрали рюкзаки, а лодку Катя решила оставить, как есть, вместе с электромотором. Сказала, что лишний груз нам совершенно ни к чему. «Вот повезет кому-то», – подумал я.

Пройдя по тронутым морозам грунтовым тропинкам между заборами участков, уступами спускающихся к речке, мы вышли на широкую деревенскую улицу. Впрочем, асфальтом тут тоже и не пахло, так что ночные заморозки оказались очень кстати. Иначе все ботинки давно были бы грязи.

Улица вела к невысокой аккуратной церквушке с синей крышей, и небольшому деревенскому погосту. Чуть левее погоста, в сторону речки, концентрическими кругами лежало несколько крупных валунов, практически полностью утопленных в грунт. Кое-где виднелись следы раскопов. Но самое интересное было в центре этого круга. Там, прямо в воздухе, сантиметрах в тридцати над почвой, висел плоский черный блин; довольно крупный – пара метров в диаметре. Его чернота не была абсолютной: он влажно поблескивал на утреннем солнце, словно был выкрашен глянцевой краской.

– Что это за место? – спросил я, – похоже на какое-то капище. Кстати, я говорил, что в Царицыно, где мы были – есть одно действующее? Как раз на курганах?

– Это мегалитический памятник, – ответила Катя, – древняя обсерватория. Очень вероятно, что культовое сооружение, так что ты прав. – Отвечая, она не переставала напряженно и пристально на меня глядеть, – скажи… ты видишь что-то еще? – наконец, спросила она.

– Эту черную штуковину? – я указал рукой на диск.

Катя посмотрела в указанном направлении. А потом, без всякого предупреждения, как подкошенная упала на колени, и спрятала лицо в ладонях. Растерянно глядя на ее спину, я не сразу сообразил, что она рыдает.

Я растерянно всплеснул руками. Потом присел рядом с Катей, и аккуратно погладил ее по спине. Всхлипы стали реже, потом вовсе прекратились. Она, не поднимая головы, сделала глубокий вдох. Потом выпрямилась, и посмотрела на меня. Мне кажется, ради такой улыбки, которую она мне подарила, мужчины должны быть готовы решительно на все: или полезть в огонь, или даже приготовить борщ.

– Ох, да что же это я, – Катя поднялась, отряхиваясь, – наверно, побочка от стимулятора.