Раненый камень

Шаль черная на весь аул надета.
На улице аула — ни души.
Оплакивали женщины Азрета
И причитали в горестной тиши:

Зачем ты смерти покорился рано?
Зачем пошел на ледяной откос?
И матери зачем нанес ты рану?
Зачем ты горе матери принес?

Зачем в дому последние подпорки
Ты гибелью своею подрубил? —
Мать слушала, потом сказала горько:
Он правильно, мой мальчик, поступил.

И, как бы в одобрение, снаружи,
Сквозь причитаний горестную тишь,
Израненной душою голос мужа
Услышала: «Ты верно говоришь.

Я плачу рядом. Боль невыносима.
От слез и боли светлый день ослеп.
Меня оплакав, провожаешь сына,
Единственного. Горек вдовий хлеб.

Прости меня, как должно и как нужно,
Жена моя, за снег твоих седин.
Платить за жизнь ценою малодушья
Я не умел. Оно — не для мужчин.

Как волосы твои сегодня седы…
Дай голову. Прижмись к груди, жена!
Мы поровну с тобой делили беды.
Теперь же будешь бедовать одна.

Не превращал я равнодушье в бога,
Как жалкий трус, оставшийся в живых.
Наш сын погиб. Он шел моей дорогой
И жизнь свою отдал за жизнь других.

А трус живет. Живот растит во благе,
Для ближних не теряя волоска.
Он променял сладчайший вкус отваги
На жирный запах жирного куска.

Трус — в жизни мертв. Мы — в смерти воскресаем.
Честь человека подвигом храним.
Для трусов жизнь закрыта караваем,
И хлеб отваги недоступен им».

12

Мать чуткою душою услыхала
Сквозь голос слез, затерянный в снегу,
Сыновий голос: «Мама, с перевала
Я не вернусь к родному очагу.

Мне не подняться больше, не добраться.
Не дотянуться через лед и снег,
К твоей щеке щекою не прижаться.
Не улыбнуться солнышку во сне.

Прости меня! Я не искал погибель.
Я очень виноват перед тобой,
Что слишком поздно смерть свою увидел.
У смерти не отпросишься домой.

Прости меня! Но в той дороге поздней
Я радость принести тебе хотел.
Горят дрова и не дают замерзнуть
Зимою людям, — так и я горел.

Судьба людей мою судьбу просила
Через буран идти на перевал.
Чтоб тяжесть равнодушья не давила,
Я сам на плечи тяжесть смерти взял.

Ритм чистый моего сердцебиенья
Тяжелый снег остановил навек,
Как снег нагорный, чистые стремленья
Моей души засыпал горный снег.

Прости меня! Мне оправдаться нечем.
У радости и горя свой союз.
Груз смерти я взвалил себе на плечи.
И на вершину поднял этот груз».

Перевел М. Дудин