Раненый целитель: Контрперенос в практике юнгианского анализа

Когда появляются сигналы тревоги, внимание аналитика еще больше обращается вовнутрь, чтобы контейнировать эти переживания и справляться с ними. Этот процесс может быть непродолжительным, но в более трудных случаях — это длительный процесс. Здесь важно осознавать, амплифицировать, давать ход фантазии и чувствам, все ради одного вопроса: как я реагирую на это? Частью этой стадии проработки является сопротивление аналитика, поскольку принятие конфликтных или провоцирующих тревогу состояний может быть болезненным. Так что здесь происходит постоянная борьба с тем, что можно назвать «интроективным сопротивлением». Здесь вполне обычны нарциссические сопротивления или сопротивления, исходящие от суперэго.

По мере преодоления сопротивления может возникать много вопросов: правда ли то, что этот пациент говорит обо мне? Если да, то насколько его мнение справедливо? Каким образом это может относиться ко мне? Какие раны задевает во мне этот пациент? Потратив какое-то время на ответы на некоторые из этих вопросов, фокус внимания затем вновь переключается на пациента: «Он это или я?» Так проблема начинает возвращаться к пациенту. Аналитик, таким образом, отделяет свой «невротический» контрперенос от того, что может быть невротическими переносными проекциями.

Дальнейшее движение вперед и назад вдоль этих линий может привести аналитика к подобному заключению: «Эти чувства пациент вкладывает в меня». Соответственно, он может построить гипотезу о форме данного конкретного образа в бессознательном пациента. Могут быть сделаны выводы в первую очередь о пациенте и его бессознательном, а также выводы об аналитике, аналитическом взаимодействии, исторических предпосылках, перспективах, параллелях с другими отношениями, в том числе аналитическими и так далее.

Когда эти вопросы относительно проясняются, терапевт встает перед необходимостью принятия другого решения, а именно, сообщать ли пациенту о том, что он «видит». Если он решает высказать интерпретацию, возникает тонкий вопрос о выборе ее формы. Выбор в основном зависит от эго пациента, его эмоциональных состояний, а также от особого контекста сессии и множества факторов, связанных с предыдущей работой и историей жизни, которые нужно обдумать.

Особенно в случае, когда ясное интерпретативное видение ситуации еще не достигнуто, а иногда даже когда оно уже готово, аналитику нужно продолжать свою политику «контейнирования». Аналитику бывает трудно не высказывать свое мнение, в особенности, если это ослабляет внутреннее напряжение. Терапевту важно понять, является ли это напряжение, от которого он хочет освободиться, его собственным. Другой возможностью является «пожертвовать» интерпретацией и не произносить ее. Однако это не означает отказаться от своих версий или от признания того, что интерпретация, даже невысказанная, способна оказать воздействие. Пациент может уловить ее интуитивно или заметить невербальные сигналы аналитика[58]. Но главное направление интегративной деятельности аналитика — его собственная рана, которую он бессознательно разделяет с пациентом, а не исключительно проблема этого пациента.

Инкубация

Таким образом, вместо возвращения этих тревожных состояний клиенту посредством интерпретации, аналитик может решить или быть вынужденным инкубировать и далее прорабатывать их внутри себя. В этом случае аналитик использует «воплощение» проекций и остается вовлеченным. Он осознанно и намеренно позволяет заражению углубляться. На сессии и вне ее он продолжает проработку, следуя тропой своих собственных «крючков». Он борется, изучает и отслеживает, используя свои заметки, сновидения и фантазии. В целом, аналитик проделывает здесь своего рода «двойные погружения», добровольно, а иногда вынужденно решая спускаться вниз. Также полезно помнить, что интерпретация и инкубация не являются взаимоисключающими. Похоже, что аналитик в контрпереносе проделывает и то и другое.

В то же время у аналитика могут возникать различные «образы» пациента. Эти картины представляют собой контрпереносное видение ситуации пациента. Это всегда менее очевидный план контрпереносного опыта. Их изменение переживается как открытие. Они могут быть также важны для информации о бессознательных процессах, как и изменения в образности сновидений. Но их нужно отслеживать. Так что когда эти спонтанные образы возникают у пациента, встает вопрос: я изменился или клиент?

Подтверждение